Александр Шабашкевич - Дважды убитый

Но какая-то неясная мысль настойчиво просилась наружу, которую он никак не мог связать со своими предчувствиями и опасениями.

И вдруг он вспомнил. Конечно же, ошибка была допущена еще тогда, 28 марта, когда на узком совещании, которым руководил Михаил, приняли решение об образовании Государственного комитета по чрезвычайному положению. Точно. Они же тогда разработали план, по которому в случае чрезвычайных обстоятельств этот комитет возьмет на себя всю полноту власти под его руководством, конечно. А что, если без него? Почему бы и нет? Тем более что он в отпуске, а замещает его этот профсоюзный пьяница и недотепа. Если на него надавят, сломается тут же.

Михаил взволнованно ходил по террасе и пока еще не понимал, что можно предпринять прямо сейчас, ночью. Осторожно пройдя в кабинет, он схватился за трубку правительственного телефона. Тот молчал. Безмолвствовал и другой телефон в приемной.

Он отрезан от мира. Снова выйдя на улицу, Михаил заметил, что постепенно ночь начинает рассеиваться. Он обошел дом и вышел к парапету, висящему над берегом. Вглядевшись в светлеющее море, он сразу увидел, что прибрежные воды покачивают на ближнем рейде сразу несколько военных кораблей, которых еще вечером здесь не было.

В Москву Игорь и Настя въехали по Можайскому шоссе почти в полдень, когда солнце уже вовсю плавило асфальт, а старушки, торговавшие по обочинам ягодами и зеленью, лихорадочно отмахивались газетами от мух и солнечных лучей.

Не желая сгореть заживо на раскаленном Кутузовском проспекте, Игорь свернул на первом же повороте налево, выбрался на Ленинградский проспект, а потом по Нижней Масловке и Сущевскому валу — к «Рижской». Ничего интересного Игорь по дороге не заметил, разве что колонну бронетехники, медленно ползшую наперерез, когда они пересекали Кутузовский проспект.

И еще он обратил внимание, что машин на проспекте Мира для этого времени дня было маловато. Впрочем, все это Барс отмечал автоматически, не придавая особого значения. Чрезвычайные странности происходили в городе и до отъезда в Венгрию, если, конечно, нелегальный переход границы можно так назвать.

Настя, правда, вертела во все стороны головой, пытаясь увидеть знакомые места. Чужими казались не только дома, но и люди. В детстве она никогда не видела на улицах Москвы столько ожесточенно спорящих людей. По мере приближения к центру они стояли группами все чаще и спорили ожесточеннее, что было понятно даже из окна машины. А узнавать знакомые места она стала только ближе к Сретенке, когда «жигуленок» выскочил на Сухаревку.

Барс думал о другом. Он понимал, что ехать домой опасно. И дело даже не в том, что в городе творится неизвестно что. Просто он знал, что для тех, с кем он работает, чрезвычайных ситуаций не существует. Они продолжают делать свое дело всегда, в любых обстоятельствах, пока приказ не будет отменен.

Оставив Настю вместе с машиной в соседнем дворе, он вошел в собственный дом через чужой подъезд, на ходу отметив двух странных субъектов, режущихся в домино на детской площадке. Поднявшись на последний этаж, он бегом взлетел еще на один пролет, туда, откуда маленькая железная лестница вела к чердачному люку. Барс знал, что они никогда не запираются в целях безопасности: мало ли какая авария может случиться? Работники ЖЭКа ради собственного спокойствия предпочитали держать люки открытыми.

Путаясь в паутине и переступая через груды неизвестно откуда появлявшегося здесь мусора, Барс добрался до люка, ведущего к его подъезду и почти к его квартире, которая располагалась на верхнем этаже.

Оглядев лестничную площадку, Барс увидел сидящего прямо на ступеньке у его двери человека, на голове которого красовались большие наушники, а из-под пиджака явственно выступала кобура. Мгновенно сообразив, кто перед ним, Барс прыгнул на человека прямо из люка. Не ожидавший атаки с неба, тот не успел оказать сопротивления. Оглушенный ударом по голове, он перегородил своим телом лестничную площадку и затих.

Барс вытащил из его кобуры пистолет, связал руки ремнем и подошел к двери. Она была закрыта. Но уже в прихожей стало ясно, что в квартире кто-то побывал: створки стенного шкафа были распахнуты, с антресолей свисали вещи, видимо, наспех туда заброшенные. В единственной комнате все было перевернуто вверх дном.

Посмотрев в окно, Барс обнаружил все тех же двоих на детской площадке. Они мирно покуривали и о чем-то, жестикулируя, спорили. И тогда Барс неожиданно для самого себя вдруг распахнул окно и встал за штору.