Александр Шабашкевич - Дважды убитый

— Значит, вот в чем дело, — задумчиво произнес Игорь. — Фантастика: наши отцы дружили и вместе погибли! Я не могу в это поверить! Идиот! Я ведь прекрасно помню то кладбище и похороны, салют и ту девочку, что рядом стояла. Я даже помню, как она показала мне язык. Кошмар! Как же я не сообразил?!

— А как ты мог это сделать? — расхохоталась Настя. — Или ты считаешь, что я с тех пор не изменилась?

— Нет, это невероятно! — не мог поверить Игорь, продолжая в наступивших сумерках вглядываться в фотографию. — Я ведь видел твои документы, но не мог сопоставить Анастасию Шелепински с Ильей Шелепинским. Да… Меня пора выгонять с работы.

— Что и сделают, не сомневайся, — успокоила Настя, притормаживая перед правым поворотом.

К улице Милоша Формана они подъехали, когда уже почти стемнело. Тем не менее Игорь первым заметил, что у ворот пансиона творится что-то неладное. Маячки полицейских машин посверкивали во все стороны ярко-синим светом, выхватывая из темноты небольшую возбужденную толпу.

— Ну-ка, стой! — скомандовал он. — Там что-то не то.

Но Настя не остановилась. Она сбавила скорость, и «жигуленок» медленно прополз мимо полицейских машин, мимо людей, мимо кричащей тети Эльзы и… мимо начальника имперской безопасности, грозного и лысого Вилли Бона, окруженного тремя полицейскими. Все так же, не останавливаясь и не прибавляя скорости, Настя вывела машину на соседнюю улицу и остановилась только через полкилометра от пансиона.

— Ну, и что теперь? — спросила она тихо.

— Ничего, — откликнулся Игорь. — Прятаться нам в Будапеште негде. Да и делать здесь больше нечего. Надо ехать.

— Куда?

— В Москву. У меня осталась одна задача: вернуть эти чертовы алмазы на родину и сдать начальству. А там — что хотят, то пусть с ними и делают. Мне они точно не нужны.

— Да, — задумчиво произнесла Настя, — если бы еще неделю назад мне сказали, что мои цели совпадут с целями агента КГБ, я бы ни за что не поверила.

— Ты тоже хочешь сдать алмазы нашему начальству?

— Нет, я просто хочу, чтобы они исчезли из Европы. Как говорит наш шеф, неплохо было бы зашвырнуть их за Кремлевскую стену.

— В таком случае — едем.

— Чего вы от меня хотите? Крови? — раздраженно спросил Михаил. — Ею народ не накормишь. Не будет крови. Жизнь людей дороже.

— Но она уже пролилась, — возразил Председатель. — Карабах, Приднестровье, Баку с Сумгаитом не мы организовывали. Да и Вильнюс тоже. Сами нарвались.

— И Будапешт не вы организовывали? — ехидно спросил Михаил. — Весь мир уже знает, кто стоит за погромом в гостинице, только у вас до сих пор нет никакой информации. Ты вообще в курсе, что творится у тебя в ведомстве? Или там уже каждый сам по себе?

— Мы старались выполнить ваше указание, — стоял на своем Председатель. — А без крови история не делается.

— А хоть что-нибудь у вас делается без нее? Для того чтобы выправить экономическую ситуацию, не обязательно стрелять. Здесь головой думать надо. А вы решили, что государство содержит вас только для того, чтобы вы на каждом перекрестке открывали пальбу. Могли бы хоть чему-нибудь научиться. Когда нет ума, всегда кровь льется. Или вы думаете, что агентам только оружие нужно, а голова пусть отдыхает?

— Мы, может быть, чему-то и научились, — возразил Председатель. — А народ? Он не готов к либеральным порядкам, нас не поймут. И вообще, не мы все запутали. Семьдесят лет систему в узел завязывали, а мы должны этот узел бескровно развязать? Да и нет у меня таких кадров. Их всю жизнь другому учили.

— Да пойми ты, наконец, что впервые, может быть, в истории мы попытались придать власти человеческое лицо и жить без насилия, — взмолился Михаил. — А ты мне что предлагаешь?

— Человеческое лицо вначале нужно придать народу. А пока у него его нет, без насилия не обойтись, — оборонялся Председатель. — Вы должны понимать, что такую вашу позицию товарищи из Политбюро видят как слабость и отсутствие политической воли.

— Как хотят, так пусть и воспринимают! И нечего мне угрожать. Не товарищи из Политбюро меня президентом выбирали, а съезд народных депутатов. И не вам за ниточки дергать. Или вы уже переворот задумали? Не выйдет!

— Боюсь, что-то будет, — поделился своими опасениями Егор, когда они с Толей встретились в том же кафе. — Ситуация напряженная, республики бурлят, в Москве талоны на хлеб хотят ввести, а президент уехал в отпуск. Очень вовремя.