Александр Шелудяков - ЮГАНА

Югана спустилась на песчаный береговой оследок от убылой воды, чуть в стороне от ручейного водопада. Хотя и жался к реке туман, лежал вздымленной ватой меж берегов, но видимость более чем на полсотню метров была хорошей. Югана стояла у воды, курила трубку, посматривала на небольшой осиновый обломок комля, лежащий в воде у берега, замытый песком. От этой комлевой корчи, как из засады, уходила одна щука за другой в глубь реки, за жертвой. Те щуки, которых видела эвенкийка, ее не интересовали – маломерки. Югана ждала крупную щуку с мясистым и жирным брюшком. Вдруг эвенкийка торопливо вынула из ножен крылатый нож, подумав про себя: «Идет шибко большая и жирная щука – мелкая рыба трусливо бежит, как брызги во все стороны».

Крылатый нож Юганы мало чем отличался от обычного промыслового ножа. Рукоятка сделана из витого нароста березы, имеется на рукоятном запятнике «перо» – пучок волос из конского хвоста. На концевом острие крылатого ножа проточена зазубрина, похожая на зажабрину остроги. Применяется крылатый нож, как малый гарпун, на промысле крупной рыбы в береговых заводях.

Большая, широкоспинная щука важно и осторожно подошла к засаде, замерла – облюбовала добычу. И в этот миг вжикнул крылатый нож, брошенный рукой Юганы. Метнулась щука – всплеск, брызги!

Старая эвенкийка сматывала прожилину, подтягивала загарпуненную щуку.

В полдень были погружены палатки, уложена посуда в носовой багажник лодки. Андрей снял с кормы один подвесной мотор, второй двигатель перевернул на центр кормовой доски.

– Пойдем, Югана, на одном моторе…

Со второй половины дня туман слегка поредел, но полностью ему в этот день не суждено было рассеяться. Стояла теплая, сыроватая погода, и испарения бескрайних юганских болот стелились, жались к земле затяжелевшим паром.

– Хо-хо, человек! – чуть скосив голову в сторону берега, сказала негромко Югана и указала пальцем на песчаный мысок, где стояла дюралевая лодка, а рядом с ней – мужчина, одетый в кожан, летние хантыйские унты.

Андрей раньше Юганы заметил лодку у песчаного заберега. Сбавлен газ – лодка тихо подплыла к мысочку, ткнулась носом о песчаный берег. Андрей перекрыл бензокран, встал на ноги.

– Помогите, люди добрые! Беда у меня случилась. Заклинило мотор – шатун порвало, – умоляюще попросил незнакомец.

– Можно и помочь, – спокойно ответил Андрей, когда вышел на берег и присел на нос своей лодки. – У меня два мотора. Один могу дать.

– Я с вами пойду, как на прицепе. Мне бы только на Вас-Юган выбраться, а там у меня, слава богу, родня… Я вам свою лодку задарма отдам.

Югана рассматривала незнакомого мужчину: «Голова косматая, как у медведя в линьку. Борода огнем подпалена. Пошто у человека глаза бегают хитрыми пузырями?» И тут же эвенкийка цепким взглядом схватила на береговом наилке след от ног незнакомца. «Хо, у человека нога ходит по земле глубоко пяткой… Это – Пяткоступ! Он ночью на своей лодке бежал, торопился куда-то». И сразу же Югана стала ощупывать глазами вещи, лежавшие в лодке Пяткоступа. «Пошто у чужого человека Пяткоступа лежат турсуки с мясом сушеным, а на них стоит тамга, родовой герб Бояра Тунгира? Неужели Пяткоступ и Тунгир друзья?»

– У хозяина лодки с плохим мотором лежит много еды, взятой из промыслового лабаза Тунгира, – сказала Югана, когда вышла из лодки и встала рядом с Андреем. – Тунгир – друг твой?

– Какой, бабушка, Тунгир еще? – удивленно спросил мужчина, а сам не спускал глаз с рук Андрея.

– Турсуки лежат у тебя в лодке с тамгой Тунгира, – спокойно пояснил Андрей Шаманов.

– Ах, вон вы про что говорите… Из-за него-то я и запорол мотор этой ночью… Остяка, старика с заимки, подобрал. Страшно больной он. Всю ночь мне пришлось на газ нажимать, торопился старика до больницы живым дотащить.

– А где Тунгир? – спросила Югана и тут же про себя подумала: «Большой хант Бояр Тунгир никогда с собой не повезет еду, которой хватит на пять месяцев одному едоку. Пошто Пяткоступ все врет?»

– Живот у него… Несет дедусю, как из ружья. Эй, Тунгир! – крикнул Пяткоступ громко, а потом, взглянув на Андрея, спросил: – Про какую вы мне толкуете печать на мешках?

– На всех турсуках вышита острога-трезубец. Это родовой герб ханта Тунгира.

– Теперь понятно. Подождем немного старика. Совсем он собрался уходить из тайги. Все харчи в этих мешках решил обратно тащить в деревню…

– У Тунгира нет крыльев, – тихо сказала Югана на эвенкийском языке, посмотрев на Андрея. – На земле от лодки идут следы одного человека – Пяткоступа.