Эрика Леонард Джеймс - На пятьдесят оттенков светлее

Мне тоже хочется, но я сдерживаюсь.

— Я никого к себе не подпускал. Я не мог. Я не мог выносить никого рядом с собой. Я дрался… о да, я дрался. Я попал в несколько ужасных передряг. Меня выгнали из нескольких школ. Но это был способ выпустить пар. Выносить какой-то физический контакт. — Он снова останавливается. — Ну, ты понимаешь. И вот, когда она меня поцеловала, она только дотронулась до лица, она меня не касалась.

Его голос еле слышно.

— Должно быть, она знала. Наверное, Грейс рассказала…

О, мой бедный Пятьдесят. Я должна обнять подушку и положить на нее голову, чтобы сдержать свою тягу к нему.

— На следующий день я вернулся, не зная, чего ожидать. Я опущу ужасающие подробности, но они все те же. Так и начались наши отношения.

О черт, это больно слушать.

Он опять переворачивается на бок и смотрит на меня.

— И, знаешь, что, Ана? Мой мир обрел смысл. Все стало четким и понятным. Все. Это именно то, что мне было нужно. Она была глотком свежего воздуха. Она принимала решения, огораживала меня от всего того дерьма, давала мне дышать.

Вот черт.

— И даже когда все закончилось, все оставалось четким и понятным. И все было так, пока я не встретил тебя.

Ну и что я должна на это ответить? Он неуверенно убирает свалившуюся прядь моих волос за ухо.

— Ты перевернула мой мир с ног на голову. — Он закрывает глаза, а когда снова их открывает, они оказываются мокрыми. — Мой мир был в порядке, спокойствии и контроле, потом ты пришла в мою жизнь со своим острым умом, своей чистотой, своей красотой, своим безрассудством и,… кажется, до тебя все было таким тусклым, пустым, заурядным… это было ничем.

О Боже.

— Я влюбился. — шепчет он.

Я перестаю дышать. Он ласкает мою щеку.

— И я. — бормочу я на последнем дыхании.

Его глаза высыхают.

— Я знаю, — он лишь двигает губами.

— Ты знаешь?

— Да.

Аллилуйя! Я застенчиво ему улыбаюсь.

— Наконец-то, — шепчу я.

Он кивнул.

— Я увидел смысл в жизни. Когда я был моложе, Элена была центром моей Вселенной. Не было ничего, чего бы я не сделал для нее. Она так же много сделала для меня. Я бросил пить благодаря ей. Начал хорошо учиться в школе, она дала мне «механизм» для решения проблем, которого у меня не было раньше, помогла осознать мне многие вещи, о которых я раньше не задумывался.

— Оттенки, — прошептала я.

Он кивнул.

— В каком-то смысле.

Я сдвинула брови от удивления: «что он имеет в виду?»

Он запнулся из-за моей реакции.

— Расскажи мне!

— Когда ты растешь с отвращением к самому себе, считая себя отбросом, не заслуживающим ласки дикарем, ты думаешь что наказание — это то, что ты заслуживаешь.

— Кристиан… ты не тот, каким ты себя считаешь.

Он останавливается и запускает руку в свои волосы.

— Ана, так гораздо легче выплеснуть всю боль наружу… да, это откровение.

О.

— Она направила мой гнев… — его лицо стало мрачным. — В большей степени во внутрь меня — я понял это сейчас. Доктор Флинн твердил мне постоянно об этом. Я отчетливо увидел, что это были за отношения — только недавно. Ну ты знаешь… в свой День Рождения.

Я вздрагиваю от неприятных воспоминаний, когда Кристиан и Элена потрошили дуг друга в ссоре на его вечеринке.

— Для нее это были отношения основанные на сексе и контроле одинокой женщины, ищущей утешения со своим мальчиком-игрушкой.

— Но ты любишь контроль, — прошептала я.

— Да. Я люблю это. И всегда буду, Ана. Это то, что я из себя представляю. Я уступил это право на короткое время. Позволил другому принимать за меня решения. Сам я не мог этого делать — я был не готов к этому. Но благодаря тому, что я был ее сабом, я понял кто я и это заставило меня изменить свою жизнь… взять над собой контроль и принимать свои собственные решения.

— Стать Доминантом?

— Да.

— Собственные решения?

— Да.

— Бросить Гарвард?

— Мои собственные решения, и это было лучшим, что я сделал. Пока не появилась ты.

— Я?

— Да. — он мягко улыбнулся. — Лучшим решением, которое я принял, было — жениться на тебе.

О Боже.

— Не основание твоей компании?

Он покачал головой.

— И не научиться управлять самолетом?

Он снова покачал головой.

— ТЫ, — прошептал он. Кристиан погладил мое лицо. — И она это знала.

Я фыркнула.

— Знала ЧТО?

— Что я по уши влюбился в тебя. Она уговорила меня оценить тебя, и я рад, что это случилось. Она считала, что ты запаникуешь и сбежишь. Как ты и сделала.

Я побледнела. Я предпочитаю не думать об этом.