Наталия Терентьева - Знак неравенства

Композитор опустился на пол у дверей и положил руки на колени, став похожим на старенького мальчика.

— Как наш малыш? Стучался вечером? — спросил он, ласково глядя на Алену.

— Это пока не малыш, Эммануил, — неожиданно резко ответила та. — Это… зародыш.

Эммануил внимательно посмотрел на нее и понимающе улыбнулся.

— Ну, не буду, не буду… — Он встал. — Целую ножки, любимая, — проговорил он негромко, почти прикрыв за собой дверь.

Алена не знала, что сказать, а он, похоже, ждал ответа и не уходил. Алена опустила голову, он же, не спуская с нее глаз, медленно вернулся в комнату.

— Доброй ночи, — сказал он.

— Вам тоже… спокойной ночи, Эммануил…

— Хочешь, зови меня Эма…

— Нет!.. — вскрикнула Алена.

Композитор приблизился к ней:

— Я чем-то напугал тебя?

— Нет. — Алена отступила назад. — Просто… имя… Я знаю одного человека, которого так зовут.

— Это… он? Твой…

— Нет. Нет!

— Хорошо. Спи, пожалуйста. — Он быстро ушел, сильно прихрамывая.

Утром, за завтраком, Эммануил намазал Алене тонкое печенье маслом, протянул на ладони:

— Я тебя буду всегда кормить, детка, хорошо?

Алена кивнула, стараясь не сталкиваться с ним взглядом.

— Как ты спала?

— Хорошо, спасибо.

«В дверь никто не скребся и по телефону в трубку не дышал…» — подумала Алена и улыбнулась собственным мыслям. Эммануил тут же заметил ее улыбку.

— Ну вот, девочка моя больше не плачет. Ты не будешь у меня плакать… Скажи мне, ты — свободна?

Алена удивленно подняла на него глаза.

— Я имею в виду — чтобы мы могли подать заявление, тебе не придется с кем-то… гм… разводиться?

— Нет, — улыбнулась Алена. — Не придется.

— Прекрасно. Я хочу, чтобы ты прошлась сегодня но магазинам. Вот деньги, — он показал на темную шкатулку, стоящую на буфете, — на мелкие расходы, на хозяйство… Хозяйством тебе, конечно, заниматься не надо. Ко мне приходит замечательная женщина, я, кстати, взял на себя заботу о ее дочери, она тоже… гм… ну, не важно, я как-нибудь расскажу, если тебе будет интересно… А ты, моя радость, купи себе новое платье, какое захочешь, можно розовое… Тебе пойдет… Или, скажем, красное… Мы вечером пойдем к одному человеку в гости. Хочу тебя представить уже как свою жену. — Эммануил посмотрел на Алену, низко склонившую голову. — Почему ты ничего не ешь?

— Я… Да, буду… Хорошо. — Она через силу откусила кусочек печенья, горько пахнущего миндалем или же имитацией миндального запаха. Искусственный ароматизатор, идентичный натуральному. Порошок, пахнущий клубникой, ванилью, миндалем… Сильный, радостный аромат — безоговорочный запах имитации. Чем только не пахнет настоящая клубника… Гнилью, навозом, ящиком, в котором она лежала, толстым целлофаном, которым ее заботливо прикрывали от последних морозов и первого палящего солнца, росой, большими коричневыми жуками, облюбовавшими ее густые кустки, и еще чем-то таким, чем пахнет только живое…

— О чем ты думаешь, малыш? — спросил Эммануил, слегка дотронувшись до щеки девушки и тут же опустив руку.

— О клубнике, — ответила Алена и впервые за завтраком посмотрела на своего жениха.

— Ты хочешь клубники? Нет? Хорошо, пойдем, я тебе сыграю… Помнишь фильм «Земляничная поляна» Бергмана? Там есть изумительный лейтмотив…

В этот день у нее не было ни уроков в музыкальной школе, ни службы. Когда Алена пошла прогуляться, Эммануил проследил, чтобы она взяла деньги, но она даже не пошла в сторону магазинов, а сразу свернула в лесопарк, начинающийся за его домом. Она шла по дорожке и просто смотрела на людей, идущих на встречу и гуляющих в парке, пытаясь собраться с мыслями.

Вот тоже беременная женщина… Интересно, рад ли ее муж? А вот женщина с ребенком лет пяти и ждет еще одного… У нее муж наверняка рад… Хотя кто знает… А вот совсем маленький малыш… Какая юная мама. Сколько же ей лет? Восемнадцать? Двадцать? Кажется, меньше…

— Скажу твоей маме, что ты плохой, понял? — вдруг услышала она слова девушки и поняла, что с малышом гуляет няня. А маме его, может быть, сорок лет…

А как же раньше когда-то — выходили замуж часто безо всякой любви и жили всю жизнь? И ничего… Как же они жили-то, каждый день, каждое утро… И ночь… Может быть, не так много их было, этих ночей. А утренних встреч, за завтраком?..

Алена долго гуляла, а когда подумала, не пора ли идти обратно, раздался звонок ее телефона.

— Ты не замерзла, не устала, девочка моя? — мягко, но чуть сдержанно спросил Эммануил.