Наталия Терентьева - Знак неравенства

— А вот чудно, да, мам? Человека нигде нет, а мы о нем говорим, говорим…

— Действительно чудно. Понюхай, — она протянула сыну растертый в руке цветок, — какой странный запах. Пахнет как будто морем… Помнишь, как мы с тобой в Болгарии испугались морского ежа?

Данила покачал головой:

— Нет, мам.

— Ну да… ты маленький был… Дети все забывают… Так боялся, дрожал весь и… забыл… — Она стряхнула сухие лепестки с ладони и сказала другим тоном: — Он есть в нашей душе, Даня. Частичка его есть в тебе. Он… так хотел, чтобы ты родился, и очень хотел тебя любить. Он просто не дожил до этого дня. Понимаешь?

— Понимаю…

Алена подняла с земли сломанную ветку ели с двумя большими шишками и протянула сыну:

— А это чем пахнет?

Данила внимательно принюхался и вдруг радостно ответил:

— Новым годом!

— Точно… Праздником и чудесами… Ну что, пойдем дальше?

— Отойди, я спрыгну.

— Не над… — Алена не успела договорить, как сын спрыгнул на лету с качелей. — Ой, Даня…

Мальчик, очень довольный своей ловкостью, взял ее за руку.

— Пойдем белок кормить? Ты взяла орехи?

— Пойдем, конечно. — Алена достала из кармана пакетик. — Держи.

Они пошли по аллее в глубь парка.

— Я бы знаешь, что ему сказал?

Алена, понимая, что надо договорить до конца, постаралась не выдать своей тревоги. Ну почему беспокоит мальчика то, чего нет на свете? Его, этого человека, нет. И не было, и уже точно не будет. Она давно перестала его ждать, совсем перестала, почти совсем… Ну а теперь-то уж о чем говорить?

— Что, малыш?

— Мам, я не малыш. Я все уже понимаю.

— Конечно, извини. Я просто так ласково тебя называю. Потому что люблю очень.

— А папу ты любила?

— Да, любила.

— А как ты его ласково называла? Тоже «малыш»?

— Ну, нет, конечно. Я… уже не помню.

— А он тебя как называл? Тоже не помнишь?

Алена покачала головой:

— Нет. Смотри, вон там белочка!

— Где? А, вон, вижу…

Мальчик протянул орешек белке. Та спрыгнула с дерева, бесстрашно подбежала к нему, взяла из его руки орешек и, отбежав совсем недалеко, села на ветку и стала грызть, держа орешек маленькими лапками и поглядывая на мальчика черными блестящими глазками. Данила замер, глядя на белку. Алена с улыбкой наблюдала за сыном. Тот вдруг повернулся к матери и сказал:

— Я бы ему сказал: «Я тоже никого не буду бояться! Никогда! Как ты!»

Алена обняла сына за плечи:

— Хорошо.

— Смотри, вон еще одна прибежала! — Он засмеялся и протянул орешек другой белке. — Мам… а ты плакала, когда он разбился?

Алена, не зная, как ответить, на секунду отвернулась, потом только ответила:

— Плакала. Да.

— А я правда похож на него?

— Ты сегодня уже спрашивал!

Данила виновато поглядел на мать. Она вздохнула.

— Хорошо. Повернись-ка… Вот так похож, а вот так… — Она развернула сына в другую сторону. — А вот так не очень…

— А на кого тогда?

— А на кого обычно, — чуть напряженно ответила Алена. Только не срываться на Данилу. Он-то вообще ни в чем не виноват. И вопросы его все понятны… Просто лучше бы не сегодня, не сегодня… Но он, как часто бывает, каким-то невероятным образом чувствует направление Алениных мыслей. — На меня, на дедушку… который давно умер. На бабушку Киру… Может, пойдем уже?

Данила согласно кивнул. Они некоторое время шли молча, и вдруг он спросил:

— Мам, а скоро будет весна?

Алена посмотрела на сына. Еще предстоит понять — на кого он на самом деле похож. Иногда ей казалось, что с ней говорит Денис — эти неожиданные перемены темы, и так хочется ему погрустить без причины, и такими прекрасными кажутся бабочки, червяки и козявки…

— Весна? Ну, смотри… Сначала пойдут дожди. Затем упадет снег на засохшие цветы, и они заледенеют под ним, потом снег стает, и снова зацветут цветы и даже эти желтые колючки. Вот тогда…

— Мам, а дай мне ключи! Можно я пойду вперед и сам машину открою? Можно? У меня получается!

Алена улыбнулась и дала сыну ключи:

— Можно. На большую овальную кнопку посильнее нажми.

— Я знаю! — Он вприпрыжку побежал к стоящей поодаль машине.

Алена тоже ускорила шаг, неотрывно глядя на Данилу. Он подбежал ближе к их машине, открыл ее и обернулся к Алене:

— Можно?

Алена кивнула. Данила радостно впрыгнул на сиденье водителя и стал крутить руль. Алена дала ему немного поиграть, потом погладила сына по плечу:

— Ну все, двигайся…

Данила привычно перелез назад и тут же попросил:

— Мам, давай твой диск поставим?