Наталия Терентьева - Знак неравенства

Коля ловко приладил на руку Денису тонометр. От нескольких попыток встать у Дениса закружилась голова и ушли все силы. Он беспомощно откинулся на холодную резиновую подушку. Медбрат ободряюще улыбнулся ему:

— Погоди, не все сразу… еще побегаешь… Ты по утрам, случайно, не бегаешь от инфаркта? Моему деду восемьдесят два, а как утро, так он портки тренировочные надевает — и вперед…

— Она сказала ему, что я умер… Я умер… Что я погиб… — с трудом выговорил Денис.

Врач с Колей переглянулись.

— Ну-ну, переживать так не надо! — Врач легонько похлопала его по щекам и поднесла к носу пузырек с острым, холодным запахом. Денис вдохнул нашатырь и резко откинул голову, чуть не ударившись о перила скамейки. — Давай-ка с начала рассказывай, — она поддержала его голову, — мы тебя тут в чувство полчаса уже приводим. А ты помер, оказывается. Погиб к тому же. Когда ты погиб-то? Во Вторую мировую или в Первую?..

— Я… — Денис старался говорить четко, но слова почему-то комкались и скользили во рту. — Мне… мне сорок пять лет всего…

Врач кивнула, держа его руку:

— Понятно. А зовут как?

— Денис… У меня есть внучка… И сын…

— Ну, вот видишь, как все хорошо. — Она поудобнее устроила его голову на холодной резиновой подушке, расправила смятый плащ, который какая-то заботливая девушка пристроила ему под голову, и прикрыла его. — А ты говоришь — погиб. Еще погуляешь, раз такой молодой. Вон и плащ у тебя модный… А девушки какие на тебя смотрят! Нас вон дожидалась, «скорую» вызывала…

— У меня сын… ему всего пять лет… Уже пять! А он меня не знает! Смотрит и молчит… — Денис вдруг понял, что ему надо идти, надо срочно встать и догнать их. Догнать, пока они не ушли, не исчезли снова… Он попытался встать, но медленно качающееся над его головой небо вдруг качнулось сильнее и стало съезжать куда-то вбок, вместе с деревьями, скамейкой напротив и толстой женщиной в белом халате, держащей его за руку.

Врач заметила, что Денис закрыл глаза и отпустил ее руку, которую до этого сжимал холодными пальцами.

— Ну-ка, ну-ка… ты что это опять, а? Ты меня слышишь? Ты ж такой молодец! Пять лет кому — сыну или внуку? А? — Она опять поднесла ему к носу вату, смоченную в нашатыре, и обернулась к медбрату: — Коль! Завязывай курить, похоже, дядя наш мероприятие собирается устроить… Везти его все-таки надо.

Коля с сожалением бросил сигарету и подошел к ним.

— Да-а, ну, ясно… Сейчас Мишку позову. — Он крикнул водителю, дремлющему в кабине с открытой дверью: — Миш, иди помогай! — и пошел за носилками в машину.

Вместе с водителем они уложили Дениса на носилки. Надя взяла его плащ и поковыляла за ними.

— Коль, давай вместе понесем, что ли… Как твой шов-то?

Тот обернулся и хмыкнул:

— Иди уж, носилка… Нормально. Быстрее зарастет… Сама дойди, главное…

…Денис бежал по колено в воде, по тяжелой, густой, липкой воде, и острые хищные водоросли цеплялись ему за ноги, больно присасывались с внутренней стороны коленки. Но… но это же вовсе не его ноги… Он ведь знает, он наизусть помнит этот нежный беспомощный сгиб, перечеркнутый тонкими голубыми венками, он знает его… знает на вкус… и он сейчас снимет, отдерет все эти колючки, до крови впившиеся в светлую тоненькую кожу…

— Подожди, ты не убирай ногу… Ты только ответь… чем… зачем ты ему это сказала… Сказала… что я… что я погиб… И почему летчик… зачем ты это придумала… Скажи ему, что я есть! Я есть! Я не погиб!.. И я не летчик! Я… — Денис кричал из последних сил, но в коричневой плотной воде, поднимающейся все выше к его горлу, застилающей свет, его слова гасли, теряясь в лохматых кровавых водорослях. Денис увидел, что у водорослей этих настоящие руки, много маленьких шевелящихся рук с беспомощными крохотными пальчиками…

И вдруг самая ближайшая к нему водоросль оторвалась и поплыла прочь, жутковатой куколкой с безволосой, большой, непропорциональной головой и застывшей на личике удивленной улыбкой…

— Коль, энзе распечатывай, стимулировать придется, — вздохнула врач.

— Может, довезем, а, Надюх? А то я хотел ампулу сегодня для матери взять, а эта последняя.

— Дам я тебе на станции, у меня есть. Распечатывай, не довезем, помрет, не ровен час. Посмотри — есть хоть документы-то у него какие? Приличный вроде.

…Горькая упругая вода стала опускаться, и Денис почувствовал, как его мокрое безжизненное тело покрывается мурашками на холодном вечернем воздухе.

Алена стояла далеко и смотрела на него. И улыбалась — так, как она всегда ему улыбалась — радостно и чуть неуверенно. Как будто она первый раз в жизни увидела что-то такое необыкновенное и прекрасное, чудо, какого просто не бывает, оно не может длиться долго и вот-вот исчезнет…