Юрий Коротков - Спас Ярое Око

— Двадцать тысяч, — он показал малому два раза по десять пальцев. — Двадцать, понял?..

Тот кивнул. Приемщик взял следующую и почти без остановки кинул за спину.

— Тоже двадцать…

Охотники недовольно загудели.

— Эй, погоди, начальник! — протолкался вперед здоровенный таежник с рваной от виска ко рту щекой. — Откуда двадцать? Ты чо, ослеп? Глаза разуй — чистый баргузин!

— Ты бабки получил, Потехин? — ответил приемщик. — Претензий нет? Ну и иди, гуляй!

— А ты не командуй! Я таких командиров на болту вертел и подкидывал! Ты объясни, почему двадцать всего?

— Не выкунел соболь-то! По осени, должно, бил…

Тут охотники загалдели все разом, придвигаясь к столу:

— Где не выкунел? Бабе своей в койке мозги промывай! Зимний соболь!

— Гляди, — Потехин схватил соболя, показал мягкую белую мездру. — Если не выкунел — в синеву должно отдавать! Каждый год одно и то же! Тут дохнешь в тайге, яйца от мороза звенят, а он приезжает — не выкунел ему! И белка ему не перецвела, и заяц бусый!.. Шуряк мой в Германию ездил — наши соболя висят, так, говорит, нули сосчитать не мог — утомился считать! А тут, значит, двадцать штук деревянных? Нам, значит, и так хватит, хмырям таежным, мы, значит, и за двадцать штук тебя в твою канцелярскую жопу целовать должны? А ты чего стоишь, Еремей, как болт на морозе? — толкнул он хозяина соболей. — Сказать не можешь — вот так покажи! — он сунул под нос приемщику громадный кукиш.

— Что ты на меня-то орешь? — оправдывался приемщик. — Езжай в Букачачу, там права качай! Государственные расценки!

— Здесь государства нет, здесь тайга — закон, медведь — хозяин! Если считать не умеешь — сами посчитаем! — Потехин потянулся к мешку с деньгами.

— Назад! — кассир схватился за автомат.

— Ты свою пукалку-то брось, я тебя вместе с ней переломаю!

— Атас! — испуганно шепнул Рубль. — Сейчас разборка начнется!

— Погоди… — Бегун с интересом наблюдал за сварой. В разгоряченной толпе спокоен был только сам Еремей, глухонемой охотник. Он безучастно ждал, когда прекратится суета вокруг, и можно будет сдать остальные шкурки.

— Здорово, мужики! — вошел в контору Петрович. — Чего за шум — за дверью слышно?

— Да снова мудрит, мудрило! — кивнул Потехин на приемщика. — Не выкунел ему соболь!

— Один был невыкуневший, — примирительно сказал тот. — Другие чистые. По сорок беру, — сказал он Еремею. — Вот черт глухой! Сорок, понял? — он четыре раза раскрыл пальцы.

Тот спокойно, с достоинством кивнул и принялся складывать деньги в освободившийся от шкурок мешок.

— Все, закончили на сегодня, — скомандовал приемщик. — Грузи товар, Петрович…

— А нам чо, до другого самолета здесь жить, чо ли? — возмутились охотники, не успевшие сдать добычу.

— Меньше орать надо было, — злорадно ответил приемщик.

— Не грустите, мужики! — сказал Петрович. — Я вам тут гостей привез, — указал он на Бегуна с Рублем. — Белозерцев ищут.

Все обернулись к ним — видно было, что новые люди тут в диковинку. Даже Еремей оглянулся от стола.

— Белозерцев? — удивился Потехин. — Беляки есть, русаки есть… Лицензию, чо ли, взял? Почем за шкурку дают?

Изба вздрогнула от дружного хохота, так что синие волны табачного дыма заштормили вокруг голой лампы под потолком.

В соседней избе была гостиница, магазин и столовая сразу: в одной комнате стояли впритык кровати, на которые свалены были шубы, ружья, мешки с пушниной и деньгами, в другой — деревянные столы с батареями водочных бутылок, пустых и полных, шматами сала и золотистого копченого мяса. На прилавке в углу лежали консервы и патроны, хлеб и капсюли россыпью, пачки соли и коробки с порохом, водка и ружейное масло, тут же валялся ворох денег — любой мог подойти и взять что надо, расплатиться и отсчитать себе сдачу. По стенам висели оленьи рога и брюзгливые кабаньи рыла с клыками в палец длиной и толщиной.

Пили тут давно, без меры и отдыха, кто-то пел, натужно, будто лямку тянул, глядя перед собой оловянными глазами, двое ссорились через стол и, кажется, сошлись бы врукопашную, если бы могли только встать, кто-то, утомившись, спал, упав лицом в засаленную столешницу.

Приглядывала за порядком хозяйка, крутобедрая Елизавета в грубом свитере с закатанными по локоть рукавами. Она без труда взвалила на плечо уставшего охотника и, как сестричка с поля боя, вынесла его в другую комнату, сбросила на кровать. Она с откровенным интересом поглядывала на Бегуна, подходила к его столу кстати и некстати, а потянувшись через него убрать лишние стаканы, как бы невзначай прижалась могучей грудью. Сидящий рядом Потехин тут же уцепил ее за обтянутый джинсами зад. Елизавета огрела его кулаком промеж лопаток и отошла.