Андрей Воронов-Оренбургский - Ярое око

Древняя Русь. Сердце и колыбель будущей Великой России. Земля, не знающая ни времени, ни страха, ни рабства. Здесь даже камни и проплывающие облака говорят о мужестве наших предков, об их героизме, святой вере и стойкости.

...Нет ничего красноречивее одинокой реки, которая несёт свои ленивые воды в бурых, выжженных солнцем степях Приазовья. Имя ей — Калка. Сквозь тишину восьми веков — эта история о кровопролитном сражении русских воинов с передовыми полчищами Чингизхана. Это суровая история о междоусобной вражде русских князей и трусости половцев, участвовавших в сече на нашей стороне. Это повествование о ключевом моменте в жизни средневековой Руси...

Невеликое число русичей 31 мая в 1223 году от Рождества Христова сошлось с врагом насмерть на этой реке за свою жизнь, свою свободу, за нас с вами.

И пусть дружины русских князей потерпели в этой неравной битве поражение... Но поражение это значило больше, чем последующие победы Святой Руси. Это был первый блестящий пример всем свободным людям, всему христианскому миру... пример того, что может горсть храбрецов, если они откажутся подчиниться воле тирана.

...Гибель героев, кровь и пожарища той битвы осветили дорогу русским князьям на Куликово поле, объединив их духовные и ратные силы в единый стальной кулак, под Святой Хоругвью Спасителя Мира — Христа.

На протяжении всего последующего сопротивления монголотатарскому владычеству эти боевые хоругви служили нашим предкам и путеводной звездой, и духовным воинским знаменем.

Именно от таких древнерусских хоругвей, как «Ярое Око», Новгородская «Знамение Божией Матери», Смоленская «Божия Матерь Одигитрия», а также стяги воинов-защитников земли Русской Георгия Победоносца, Дмитрия Солунского и Михаила Архистратига, позже в истории государства Российского берут начало и все боевые знамёна легендарных русских полков.

...Вид их адский и наводит ужас.

У них нет бороды, только у иных несколько волос на губах и подбородке. Глаза узкие, быстрые — в них бьётся ярость и зло. Голос хриплый и острый. Они сложены прочно и долговечны.

Этот проклятый народ мчится на конях так быстро, что никто не поверит, если сам не увидит.

Или мы разобьём головы врагов о камень, или

Они повесят наши тела на городских стенах.

...Не успели урусы собраться для битвы, как татары обрушились на них в несметном числе, и сражались, и бились обе стороны с неистовым, неслыханным мужеством.

…Из бурых степей Приазовья, выжженных солнцем, с белёсых солончаков дул жаркий ветер.

Обуглившаяся твердь стала похожей на черепаший панцирь — такая же твёрдая, гулкая, как полая кость. Трава взялась желтизной, покоробилась, по-старушечьи пригнулась к земле и шуршала под стать пергаменту, когда её трепали горячие персты суховея.

Из-за песчаного откоса, на спёкшихся глинистых комьях которого млели узорчатые стрелки ящериц, выпрыгнул бродяга-шакал, повёл лакированным носом туда-сюда и уныло порысил прочь, будто комок рыжей пыли.

И вновь над Дикой Степью [1] Дикая Степь (Дикое Поле) — название степей, прилегающих к южным и юго-восточным границам Русского государства. Понятие «Дикое поле» возникло ещё в XIII веке и исчезло в концу XVIII века, когда Россия вышла на побережье Чёрного моря и почти не осталось неосвоенных степей. — Здесь и далее примечания автора . взялась мертвящая тишина. Лишь у подножья холма продолжали цвиркать о щебень когти стервятников; трещали и гребли пылищу разлапившиеся крылья да жадно выстукивали, щёлкали хищные клювы, справляя мрачную тризну.

Внезапно один из пернатых могильников [2] Вид крупных степных орлов; стервятник — большая хищная птица семейства ястребиных, питающаяся падалью. насторожился. Его припавшая к добыче лысая голова замерла. Из-за кургана донеслось тихое бренчанье камней и звенящий хруст песка. Красная ободранная шея птицы напряглась. В отливающем жестокой бездонной чернью зрачке отразилась застывшая пена белых облаков, красный гребень песчаника и… тёмный силуэт одинокого всадника.

Странным и необычным казался взявшийся ниоткуда чужак. В иноземном корзно [3] Плащ ( устар .). и доспехах, затерянный в этой прорве нелюдимых равнин, где всюду валялись растасканные зверьём человеческие и лошадиные кости, он казался призраком, который остановил бег своего коня, чтобы получше рассмотреть эту картину.