Юрий Коротков - Спас Ярое Око

«Кукурузник», задрав нос, замер на лыжах у берега. Пригибаясь под воздушными струями, бьющими в лицо ледяной крупой, Бегун втолковывал Еремею:

— Ну зачем тебе лететь? Жди меня здесь! Ты же не знаешь там ничего!

Еремей указал на него и на себя, поднял два пальца и плотно сжал: «будем вместе и не разойдемся ни на шаг». И без слов понятно было, что даже если придется спуститься в ад, он пойдет следом.

— Ладно, поехали! — махнул Бегун. — Воздушной болезнью не страдаешь?

Петрович открыл дверь и передал Потехину ящик с патронами.

— Воскрес? — крикнул он Бегуну. — Сейчас вознесешься!..

Когда самолет, разбежавшись по льду, поднялся, Еремей изо всех сил вцепился в скамейку, с детским изумлением глядя на верхушки заснеженных сосен и стремительно уходящие вниз избы, на крошечную человеческую фигурку, машущую вслед…

На подлете к городу Петрович связался с аэропортом и показал Бегуну большой палец.

— Успели! — крикнул он. — Я попросил, чтоб вылет задержали. Вон стоит московский, — указал он вниз, на замерший у аэропорта лайнер. — С тебя причитается!

— За мной не станет! — Бегун хлопнул его по плечу. — Спасибо, Петрович! Жди обратным рейсом, с гостинцами!..

«Кукурузник» подрулил на лыжах к самому аэропорту. «Сто пятьдесят четвертый» с ураганным свистом продувал двигатели на рулевой дорожке. Еремей перекрестился, с ужасом глядя на чудовищную железную птицу.

— Вон он! — крикнул Бегун. Рубль с последними пассажирами неторопливо поднялся по трапу и исчез в самолете. — Бежим!

Он, не считая, просунул деньги в окошечко кассы:

— Два до Москвы!

— Паспорта давайте, — протянула руку кассирша.

Бегун опешил. За полгода он успел забыть, что на свете существуют такие необходимые вещи, как паспорт.

— Понимаете, девушка, — доверительно наклонился он к окошечку. — У нас нет паспортов. Но нам очень нужно улететь этим рейсом…

— Потеряли, что ли?

— Нет. Я костер им разводил, — честно признался Бегун. — А у него, — кивнул он на Еремея, — отроду не было.

— Что вы мне голову морочите! — кассирша бросила обратно деньги.

На счастье, в аэропорт вошел Петрович со вторым пилотом.

— Выручай, Петрович! — кинулся к нему Бегун, — Паспортов нет…

— Сделай, Люда, — кивнул тот кассирше. — Человек только из мертвых воскрес, не успел еще паспортом обзавестись.

— Ох, Петрович, подведешь ты меня под тюрьму… — покачала головой та, но все же выписала билеты.

У контроля их ждала стюардесса.

— Вы из Рысьего? Ну, наконец! Пойдемте, — она первой двинулась к выходу.

Но едва Еремей шагнул под арку металлоискателя, раздался пронзительный звонок. Он замер, испуганно вжав голову в плечи.

— Что у вас в карманах? — спросил милиционер. — Металл есть? Деньги? Нож? Часы?

Еремей провел руками по пустым карманам.

— Это крест! — догадался Бегун. — У него крест на груди!

— Снимите крест и пройдите снова, — велел милиционер. Но Еремей двумя руками вцепился в крест под рубахой.

— Сними! — умолял Бегун. — Пройдешь два шага, вот сюда — получишь обратно!.. Верующий человек, понимаете, — в отчаянии обратился он к милиционеру. — Не может он снять крест!

Милиционер категорически покачал головой:

— Без паспорта, да еще звенит! Может, он гранатами обвешан!

— Ну, знаете! — потеряла терпение стюардесса. — Вы тут разбирайтесь, а мы отправляемся. И так на двадцать минут задержали!

Бегун уныло смотрел, как самолет, оставляя дымный форсажный след, круто уходит в небо.

— Через пять часов Спас будет в Москве, — сказал он Еремею. — А мы, по твоей милости, будем неделю на поезде трястись…

Он взял билеты в спальный вагон — деньги позволяли, а главное, надо было оградить Еремея от любопытства попутчиков. В привокзальном магазине купил городскую одежду себе и Еремею и продукты в дорогу.

В купе он переоделся и разложил перед охотником джинсы, свитер и куртку-пуховик.

— Надевай.

Еремей брезгливо глянул на яркие шмотки и покачал головой.

— Ты что, в шкурах по Москве гулять собираешься? За тобой люди будут толпами ходить и пальцем показывать! Тебя первый же милиционер заберет, потом месяц будут выяснять, кто ты и откуда и почему у тебя паспорта нет, и не увидишь ты больше Спаса! Надо быть незаметным, понимаешь? Чем меньше на нас будут обращать внимания — тем лучше.

Еремей поколебался и нехотя стал переодеваться. Под исподней рубахой ниже креста Бегун увидел тяжелый кожаный кошель.

— А это что?