Макс Гурин - Новые праздники-2

А ещё я просто думал, что Ира делает мне очень больно не специально, а потому, что, возможно, неверно истолковывает мои слова и поступки, а я, в свою очередь, возможно, неверно истолковываю её. И казалось мне, что если бы мы действительно были с ней Одним, то у нас не возникало бы поводов для причинения боли друг другу — ни осознанно, ни, тем более, по недоразумениям, коих так много при несовершенстве тех информационных каналов, которыми мы вынуждены пользоваться в так называемой реальной жизни.

Ведь действительно, как это мало! Какие-то несчастные звуки, слова, краски, прикосновения, запахи!

Да, мы слышим фразы друг друга, но мы не можем знать предыстории любой из звучащих фраз, кроме тех, что произносим мы сами. А эта самая предыстория любой, даже самой простой, фразы даже в сугубо бытовой лексике очень важна. Более того, именно она и важна.

Без знания предыстории любой из звучащих фраз, начиная с самого момента рождения того, кто её сейчас произносит, можно сразу оставить надежду на то, что мы понимаем то, что нам в действительности говорят, и, уж конечно, оставить надежду на то, что кто-либо поймёт то, что говорим мы.

И ведь это только слова! Что тут скажешь об остальном?

Например, о чувствах.

Например, о любви…

Короче говоря, ночь на 2-е июня 2000-го года, стала для нас с Элоун временем X.

Это была ночь, когда по всем законам жанра (а жанр у нас всех один — мудовая жизнь человеков) я должен был с ней переспать, но… мы с ней не сделали этого. Не сделали, несмотря на то, что сколь ни было это всё фантастично, в этой чужой стране, после нескольких дней знакомства и обоюдного острого желания, сама возможность сделать это физически была предоставлена Высшими Силами, соответственно, на высшем уровне. Нет. Мы этого не сделали.

Вместо этого мы сидели с ней друг против друга и, как в хорошем сентименталистском романе, глаза наши были полны слёз. Не знаю, к счастью ли или же, к сожалению, но совершенно в буквальном смысле.

Лишь один раз в жизни у меня был столь глубокий контакт с Женщиной (как видите, секс тут не причём). И было это с Ирой-Имярек на многократно воспетом мною озерце в подмосковном городе Зеленограде.

Было уже темно, и мы сидели у самой воды; Имярек сидела у меня на коленях, и мы считали с ней самолёты, взлетающие или идущие на посадку в «Шереметьево-2». И было не то, чтобы чувство, а абсолютная уверенность, что вся мистерия жизни, вся человеческая история, имели место лишь затем, чтобы, в ходе отработки всего комплекса всяких сложных взаимосвязей всего и вся, всё пришло к той минуте, когда некто «Я» и некто «Она» (именно так, а вовсе не пресловутое «я» и «оно» (смайлик делает лужу)) поняли, что всё в мире было лишь для того, чтобы… они это поняли; точнее сказать, постигли, ибо тут разница.

Безусловно такое происходит время от времени с разными мужчинами и женщинами, но с кем бы из них это не происходило, это происходит всегда между одними и теми же сверхсущностными «Ним» и одной и той же сверхсущностной «Ней», и смеяться над этим могут лишь те, кому по тем или иным причинам не дано этого ни испытать ни постичь. Во всяком случае, в этой жизни.

В моей жизни это случалось дважды. Один раз с Имярек, второй раз — с Элоун. Да, в моём случае бомба попала в одну и ту же воронку дважды, что само по себе уже, мягко говоря, удивительно. Разница была в том, что в первом случае после этого, так называемого и, кстати, им и являющегося, максимального контакта мы всё-таки пошли к Имярек и, как поётся в песнях, любили друг друга до самого утра. Утром мы попили кофе, выкурили по сигарете и опять принялись друг друга любить.

Когда же бомба упала в ту же воронку вторично, Взрыва не последовало. Мне было предоставлено право выбора, извлечь или не извлечь взрыватель.

Нет, я любил в ту ночь именно Элоун, а не Иру (и, к стыду своему, не Тёмну), и моё сердцебиение входило в резонанс с сердцебиением именно Элоун, а не Иры, о которой я не знаю ничего, кстати, уже лет шесть, но… я любил её так же; так же любил её именно я; она любила меня так же, как Имярек (вы спросите, а откуда я это знаю. Оу-оу, да я вообще много чего знаю:)) — словом, это был тот же день, что и в далёком сентябре 1995-го, хоть формально он и был обозначен как 2-е июня 2000-го. Это был один и тот же день в Жизни Мира… повторившийся дважды.

И, конечно, то, что это случилось дважды конкретно со мной — всего лишь несущественная деталь. Дело совсем не в человеке по имени Макс и не в женщинах по имени Имярек и Элоун. Дело в Сверхсущностях. И смеяться над этим может лишь тот, кому не дано этого постичь. Запомните это.