Александр Шелудяков - ИЗ ПЛЕМЕНИ КЕДРА

Возвращаясь домой, решил председатель заглянуть к Илье, попросить его установить на звероферме костедробилку. Без стука вошел он в избу. Эйга, мать Ильи, сидела на скамейке у стола. Андрониха, разливая по стаканам вино, напевала:

– Что-то рановато ты, Андрониха, песенки запела, – неодобрительно сказал председатель вместо приветствия.

Эйга повернула голову, посмотрела на дверь пустыми глазными впадинами:

– Гул-Сашка пришел, однако… Уши у меня глазами стали. Нога твоя писклявой синичкой знак дает.

– Ильи дома нет? – спрашивает председатель.

Андрониха сразу засуетилась, вспомнила, что корову доить пора, торопливо подалась к двери мимо Гулова.

– Куда ушел Илья?

– У Соньки он. Ночь нет. Утро нет. Первые петухи харкали, Андрониха пришла. Городской едой из железных банок гостила. Сонька велела передать. Вино немного пили. Сонька подарок делала.

– С ума он сошел, что ли, дуралей безмозглый, – возмутился Гулов.

– Пошто ушел с ума? Соньку топтал маленько.

– Дурак… – снова в сердцах повторил председатель.

– С Сонькой научится, с девкой легче справиться будет, – уверенно говорит слепая Эйга.

Плюнул председатель и, не дослушав рассуждений Эйги, выскочил за дверь.

Опомнился Илья, да поздно. Стыдно ему теперь на улицу выйти, вдвойне будет стыднее потом, когда раскроется сердце любимой девушке. И захотелось сразу ехать подальше из деревни, забыть все.

Из Сониного дома Илья крадучись спустился вдоль изгороди к реке, сел в облас, поплыл в сторону Мучпара. Кости нет в Улангае. Вся надежда на Андрея. Он посоветует, что делать…

Ругал себя Илья, а все помнились въявь страстные Сонины объятия. Расслоила душу Ильи Соня на две половинки. Трудновато теперь парню придется. Соня нежная, теплая, манит его, а Илья ругает себя, что без любви поддался хмельным Сониным чарам.

Надо Илье немного пожить в Мучпаре. Возможно, так скорее удастся выкинуть Соню из сердца, забыть манящие ласки. Первая женщина в жизни… Трудно не помнить такое…

В капканы Юганы каждый день попадает по нескольку ондатр. Мех весенней ондатры не сравнишь, конечно, с зимним, но что поделаешь, коли попал зверек? Осенью ондатровые шкурки Югана выделает кислым овсяным тестом, отомнет, а после сошьет Тамиле теплую зимнюю шапку и красивую полудошку.

Шкурки пустяк. А любит Югана мясо ондатровое. Намного оно вкуснее рябчиков. Юганские охотники не едят ондатру, скармливают собакам, сдают на звероферму. Дураки охотники, считает Югана. Сало ондатры сильнее медвежьего. От него больные легкие становятся здоровыми, а слабый человек сильным делается. Если у охотника горячая жена, пусть он ест мясо ондатры, пусть жарит лепешки на ондатровом сале. Тогда жена его не будет косить глаза на других мужчин…

Кормила Югана ондатровым мясом и Тамилу. Наливалось девичье тело здоровьем. Хорошела цыганочка лицом.

Натушила Югана в большом ведерном котле ондатрового мяса с картошкой. Лена хвалила еду, хотя и знала, что ондатра – дальняя родня водяных крыс. Однако недавно она вычитала в журнале, что в Америке мясо ондатры подают в ресторанах и называют зверька болотным зайцем.

Илья с Леной сидят напротив Юганы у костра. После вкусного ужина старая эвенкийка по привычке закурила трубку, прислушиваясь к стуку топора за крайним домом. Кряжевал там Андрей сушину.

Не забыл Шаман обычай племени Кедра. У берега, вдали от домов, натянет он палатку. И всю ночь будет гореть огонь нодьи. Наступит для него с доктором Леной ночь большого разговора. Никто не должен мешать им.

Югана долго выскребает трубку щучьей костью-лопаткой, недовольно ворча под нос:

– Зачем спирта нет? Зачем водки нет сегодня?..

Илья перевел Лене Юганины слова.

– Бабушка, сейчас будет спирт, – улыбнулась Лена.

Сходила в избу, принесла из своей медицинской сумки пузырек со спиртом и отдала Югане. Старая эвенкийка молча взяла бутылочку, встряхнула и сказала Лене:

– Тебе на язык нельзя брать спирт. Шаману нельзя тоже пить спирт. Пьяный язык – что налимий хвост без головы. Сегодня у вас с шаманом ночь большой нодьи.

Илья удивленно посмотрел на Лену, и стало ему ясно, зачем так долго стучит топор Андрея.

На сытый желудок спирт не туманил мозги. Язык тянуло на разговор. Югана строго посмотрела на докторшу.

– Ты Шаману сына роди.