Александр Шелудяков - ИЗ ПЛЕМЕНИ КЕДРА

– Как? – переспросил Александр.

– А вот. Сено косить тебе нужно? Хорошо. Даю тракторы, кидаю всех свободных людей на покосы. Поднимаю народ на воскресники – будет сено!.. Охотников в тайгу тебе закинуть надо? Даю вертолет. Из тайги в конце сезона их тоже вывезем со всей добычей и пожитками. Строим мы новый клуб. Строим новый большой магазин, столовую, пекарню строим. Одним словом, Саша, всем чем смогу, буду помогать… Мы из Улангая настоящий город сделаем…

– Пой, летняя пташечка, как осенью-то хвостиком махнешь… – возразил Александр, но душой чувствовал: Геннадий Яковлевич в беде артель не оставит. Однако добавил: – А город нам здесь не очень нужен: вся живность уйдет.

На другой день провожали улангаевцы парней, «украденных» Якорем.

Собрались на берегу почти все жители.

Илья беспокойно шарил глазами по толпе. И вот наконец заметил кого нужно, пошел навстречу.

– Кучум, ты приглядывай за парнями в городе. Не давай им много винки пить. Драться шибко с городскими мужиками из-за девок тоже не давай, – наказывала Югана.

– Правильную дорогу выбрал, – напутствовал Илью председатель. – Тайга тебя породнила с буровиками, в урмане нашел ты себе жену. Но эти-то черти куда лезут… – махнул он недовольно в сторону остальных уезжающих парней.

– Зачем горюет председатель Сашка-Гул? В деревне бабы есть, мужиков много нарожают. Всем работу Якорь даст. Сашка-председатель тоже работу даст… Парни теперь в город не побегут. Работы на Югане шибко много стало. Трубы в землю толкать надо: нефть, газ добывать.

Илья и Александр с улыбкой взяли Югану под руки, повели к берегу, к народу.

Поцеловал Илья Верочку. Отвернулась Югана, чтобы глазами не спугнуть молодых, которые через губы передают любовь и через губы делят ее на прощание.

Уходил теплоход. Взвыла жалобно сирена. Замахали с берега платками, кепками, шапками.

Не обошлось и здесь без Андронихи. Она среди старух свое мировоззрение высказывает.

– У слепой Эйги, матери-то Кучума, идола святого я видела. В секрете она держит своего идола и молится, а силы он невиданной! Пошто, думаете, все везенье и счастье к Кучуму льнет? Идол несет все это… Премию Кучуму к каждому празднику дают. Бочку, которая сама тряпье стирает, дали. Патефон лектрический дали. А тут вот, бают, показывали его в Томске, навроде бы в кино…

– По телевизору, – поправила А.ндрониху старуха Чарымова.

– По ему самому… Как в зеркало, говорят, всему люду показывался и про Улангай говорил, про самую ихнею нефть.

– Часики золотые ему с Веркой за работу дали, – напомнила бабка Пивоварова. – С надписью.

– Вот-вот, – подхватила Андрониха и закончила неожиданно: – А матерям слезы… Шарахнет их самый этот газ бомбой, как Шамана с Лукичом.

– Неужто бомбой рвется?.. – заохала старуха Сидельникова.

– Ежели под землю в этот самый газ искру засунуть, то рванет вся нефть с газом, расколет землю, конец света будет! – убежденно говорила Андрониха и сама верила, что взорвется газ под землей. Ведь бывают землетрясения разные…

В пятидесяти километрах от Улангая, у самого берега Югана, стоит добротная бакенская избушка, в ней – комната и небольшая кухня. Несколько лет уже пустует избушка. Ушли в старину керосиновые сигнальные фонари, забыты бакенские лодки с гребями. Зачем бакенщику жить все лето на отшибе, в одиночестве, когда есть быстрая моторная лодка, а вместо фонарей горит электрическая лампочка батарейного питания, указывая речным судам путь в ночи. Теперь редко встретишь на Югане бакенщика-старика, а молодым эта профессия стала по душе. Молодежь нынче вешит дороги.

Знал хорошо Андрей бакенскую избушку, приходилось бывать в тех местах. Дед Чарымов и присоветовал:

– Езжайте! Там, холера, кедровник жеравый! Шишка гуще дождя родится! Зверюги разные кишмя кишат. А в половодье, бывало, бакенщик щук жерлицами имал прямо из окна… А из подпола ершей с карасями ведром черпал… Не вру. Как же, и огородишко раскорчеван соток на восемь, и дворик для скотинишки есть.

Место облюбовано удачное. У Юганы душа ликовала: наконец-то она будет жить среди тайги. Вот уже вволю поохотится, отведет душу зимой. А летом насидится у рыбацкого костра.

– Приехали, – сказал Андрей, поддернув к берегу нагруженную моторную лодку и прикрутив носовую цепь к колу.

Первым, конечно, выскочили на берег Черный с Сильгой. Черный, сделав приписку у пня, умчался в мелколесье. Сильга была терпеливей, ждала хозяев, которые выгружали вещи, – охранять надо.