Николя Барро - Улыбка женщины

В который раз я вспоминала, как Андре Шабане и господин в светло-коричневом костюме выводили спотыкающегося Роберта Миллера из зала и как он оглядывался на меня. Признаюсь, я не знала, что и думать.

— Понимаешь, что меня больше всего удивляет? — сказала Бернадетт, когда мы, скинув обувь, с ногами уселись на диван. — Ты написала ему письмо, и он тебе ответил. А сегодня пялился на тебя, как на привидение, и делал вид, что впервые слышит твое имя. Довольно странно.

— Трудно найти этому объяснение, — кивнула я.

Снова и снова я прокручивала в голове свой короткий разговор с Робертом Миллером, стараясь не упустить ни малейшей детали.

— Знаешь, он был просто ошеломлен… Он, похоже, вообще не понимал, о чем речь. Вероятно, не рассчитывал, что я приду на его чтения.

Бернадетт сделала глоток вина и потянулась за тарелкой с макадамиями.

— Хм… — рассуждала она, жуя орех. — Но он не выглядел пьяным. Тебе так понравилась книга, что ты пригласила его на ужин в свой ресторан. Так с какой стати ему удивляться, что ты явилась на чтения?

«И еще я посылала ему свое фото», — дополнила я про себя ее мысль. О вложенном в конверт снимке моя подруга ничего не знала, и в мои намерения не входило выдавать ей эту маленькую тайну.

— А когда я напомнила ему об ужине, он уставился на меня как ненормальный. Или стеснялся при всех говорить со мной об этом? — поделилась я внезапной мыслью.

— Вряд ли, — пожала плечами Бернадетт. — Непохоже, что Роберт Миллер из робких. Вспомни, как он отвечал на вопросы.

Бернадетт вытащила из волос заколку и потрясла головой. Светлые пряди словно засияли в свете стоявшей возле дивана лампы. Я наблюдала, как она в задумчивости приглаживает их руками.

— Или я очень изменилась оттого, что сделала другую прическу? — поделилась я внезапной идеей.

— Ну, я же тебя всегда узнаю! — рассмеялась Бернадетт. — А почему ты спрашиваешь? Потому что у женщины из романа распущенные волосы? — Она пожала плечами, откидываясь на спинку дивана. — Он вообще упоминал в письме об этих чтениях?

Я покачала головой:

— Нет, но это как раз объяснимо. Он мог ничего не знать о них, когда писал свой ответ. — Я тоже набрала горсть макадамий. — Самое удивительное, что этот Шабане ни словом не упомянул о сегодняшнем вечере. — Я разгрызла орех. — И у него был такой виноватый вид, когда я вдруг появилась в зале.

— А что, если он забыл?

— Забыл? — сердито переспросила я. — И это после сумасшедшего вечера в «Куполь», куда он пригласил меня только из-за Миллера? Думаю, он понимал, насколько это для меня важно.

Я положила руку на подлокотник дивана. Если бы не Бернадетт, я бы вообще ничего не узнала о том, что Роберт Миллер еще в Париже. Но моя подруга живет на острове Сен-Луи и часто покупает книги у Паскаля Фермье, как на самом деле зовут месье Шагала. И вот сегодня утром она случайно увидела в его магазине афишу. И когда мы в этот холодный солнечный понедельник по традиции встретились и отправились гулять в Тюильри, она первым делом спросила меня, пойду ли я в магазин «Козерог» на встречу с Робертом Миллером и можно ли ей ко мне присоединиться.

— Наконец я увижу этого загадочного писателя, — произнесла она, беря меня под руку.

— Но это невозможно! — воскликнула я. — Почему этот идиот из издательства меня не предупредил?

После обеда я отправилась в «Козерог», чтобы купить два билета. «Какое счастье, что у меня сегодня выходной!» — думала я, поднимаясь в метро по эскалатору. Через несколько минут я уже толкала дверь книжной лавки, в которую первый раз вошла две недели тому назад, удирая от полицейского.

— Вот мы и снова увиделись, — сказал месье Шагал, когда я подошла к кассе. Он тоже узнал меня.

— Да, — ответила я. — Этот роман мне очень понравился.

Я увидела добрый знак в том, что Роберт Миллер проводит чтения именно в том магазине, где я купила его книгу.

— Как ваши дела? — спросил старый книготорговец. — В последний раз вы выглядели такой расстроенной.

— Мне действительно было плохо, — кивнула я. — Но с тех пор произошло много хорошего. И все началось с этой книги.

Я разглядывала красное вино в своем бокале.

— Знаешь, Бернадетт, по-моему, этот Шабане вообще большой чудак. Иногда он само очарование. В «Куполь» так и заливался соловьем, ты б его видела. Но проходит время — и он снова становится неприветливым и сердитым. Он словно изменяет самому себе. После обеда я звонила ему в издательство, чтобы сообщить, что билеты купила сама. К несчастью, там была только эта секретарша, которая хотела побыстрей от меня отделаться, и на вопрос, когда вернется ведущий редактор, сказала только, что месье Шабане сегодня очень занят.