Михаил Гиголашвили - Тайнопись

Шофер такси рассказал странную новость: на соседнем острове Лансерот какой-то папа-кокаинист (очевидно, в диком припадке отцовской гордости) откусил у своего четырехлетнего сына мошонку. Мошонку пытались пришить, то тщетно. Папу не убили, а положили на лечение.

Ровно в час ночи посреди городка высаживается десант барабанщиков. Они колотят в барабаны, там-тамы и бонги, пока не проснутся те, кто спал, и не выйдут из баров те, кто засиделся, чтобы посмотреть, что случилось: «Откуда бой?.. Может, разбой?.. Или прибой?.. Или кого-то ведут на убой?..» Задав адреналиновую трёпку, тамтамщики и бонгисты убираются в дюны и дубасят там еще с полчаса.

Гуляющая публика глазеет на всё, что движется и издает звуки. Вот болонки цапаются. Негры-разносчики устроили громкое кусалово. Кто-то поскользнулся, упал. Клоуны кривляются. Застывшая статуя-человек с постамента пялится. Пареньки гомонят. Зазывалы лаются: «Это мой лох! Иди на свой мох! Здесь не твой чох!» Стайка пронырливых девок — малолеток-«нехочух» спешит в неизвестном направлении по только ей известным делам и делишкам. Всё интересно зевакам, у которых мозг расплавлен жаром и морем.

На пляже сразу убеждаешься в том, что люди куда привлекательнее одетые, чем голые. Когда человек одет, внимание концентрируется на том, что открыто, что духовно (лицо, глаза) или почти духовно (руки). А на пляже человек открыт весь напоказ. Часто он просто бесформен. Порой даже не сразу ясно, где голова, а где задница: и то, и другое, прикрытое газетой, лежит не шевелясь.

Хорошая, откровенная книга покойной Натальи Медведевой «А у них была страсть» об амбивалентности женской души, о большой зависимости женщин от обстоятельств и собственных капризов — подчас, заходя в ванную, баба не знает, что будет делать, выйдя из неё: «Жизнь покажет…».

По Медведевой, есть бляди ситуационные и бытовые. Ситуационная блядь сидит тихо, выжидает в засаде, чтобы оттяпать руку, если получит палец. А бытовая всё время в действии: суетится, активничает, ходит, ездит. Она энергична, весела, хорошо выглядит, постоянно подпитываясь спермой разных мужских тел.

— Зачем дала, почему дала?.. Мое тело — кому хочу, тому даю!.. Тому дала, потому что веселый… У того взгляд добрый, олений… А у этого наоборот, обезьяний, тоже кайф… У кого глаза обманчивы, у кого ширинка заманчива… Этот привлек форсом, другой — торсом, третий — морсом, мопсом, ворсом… А вот, у кого больше?.. Толще?.. Длинней и крупней?.. И кто может дольше?.. И что там в Польше?.. Кто кончает как?.. В рот или в кулак?.. Солона или сладка?.. Тягуча ли, жидка?.. — всё интересует бытовичку, которая не ждет милостей от природы, а берет их сама, не в пример ситуационщицам, ждущим оказий в засаде. У каждой своя тактика.

Впрочем, не от хорошей жизни любопытство у женщин развито куда сильнее, чем у мужчин. Бог сыграл очередную злую шутку — обрек женщину на вечное адово незнание: «не знать, пока не дать». Каков мужчина в постели — неизвестно, всё скрыто. Сама женщина видна вся, сразу и полностью. Все достоинства налицо (кроме одного, без особопринципиального значения). У мужчин всё как раз наоборот: главное спрятано, а всё остальное принципиальной роли не играет. Только отдавшись, можно понять, подходит он или нет во всех смыслах и деталях.

Делать нечего, надо искать. А эксперименты, как известно, чреваты ошибками, взрывами, пожарами. Поэтому надо быть не только любознательной, но и предельно осторожной, чтобы не нарваться на бешеного павловского пса, психа-кабана под фрустрой или на больного шакала в потертой волчьей шкуре.

Самок в природе бог помиловал — облегчил им участь тем, что оставил всё решать самцам в т. н. брачных играх (правда, обрек на годичное ожидание течки и случки). И ничего, не ропщут. Может, потому, что говорить не могут?.. Но женщины не молчали. Когда человек окончательно отцивилизовался от природы, женщина получила возможности не ждать годами заветной палки и отдаваться, кому она хочет, а не тому, кто ею овладеет. Но за это расплатилась вечными сомнениями и жизнью по методу проб и ошибок. А выбор, как известно — мука, от которой погибла не только валаамова ослица, но и многие её близкие родственницы.

Восток пришел к невеселому выводу, что единственная гарантия безопасности (= вынужденной верности) — это подвал или гарем, где играют слепые музыканты и прислуживают евнухи без языков. Впрочем, и туда пробирается сатана лунным лучом, чтобы потешить бабу своим крепким ключом.