Говорят, весной в Париже
На бульварах опьяняет аромат.
Отряхнувшись от зимы, сняв лыжи,
Всякий пень весне французской рад.
Окунаясь в впечатлений море,
Стаи белых северных ворон
Ходят-бродят и, возможно, вскоре
Приземлятся в чей-то странный сон.
Постоят. Попьют вина из рога.
И умчатся хладный край стеречь.
Нелегка их дальняя дорога…
Не прощаемся, лишь говорю: до встреч!
— Хорошие строчки, даже и не ожидала совсем такого чуда. Не писали мне еще стихов. Беру их с собой в дорогу, — проговорила белая ворона и помахала Василию крылом. — Не грусти, Василий…
— Послушай, белая ворона повышенной пушистости. А что тебе, между нами откровенно говоря, на одном месте совсем не сидится? Не живешь спокойно в своей собственной сказке, а все летаешь по разным городам и странам, даже в сны диковинные залетаешь.
— Не знаю. Наверное, такая судьба — странствовать по свету и дарить добро.
— А на одном месте дарить добро не получается?
— На одном месте… Вот ведь ты смешной какой! Мир велик, а жизнь всегда конечна, даже в сказочных местах. Хочется увидеть побольше интересного. А ты, Василий, тоже ищи себя, не сиди в мечтаниях своих на одном месте. Это непросто — найти себя в вечно изменяющемся мире. Вот только кажется, что нашел свое, — ан нет, это становится миражем…
Василий не знал, что ей ответить, он же был совсем другой. В силу своей неимоверной природной лени и общей философской мечтательности, любил хорек спокойствие медленнотекущей и в меру сказочной лесной жизни. Не гонялся он за быстрокрылыми сумрачными миражами. Не любил он летать по разным странам, а нравился ему Дальний Лес и его уютная норка. И совсем был не прочь он посидеть на одном месте, если это место теплое и удобное.
Ворона сделала большой круг над головой Василия, и полетела вдаль. Хорек зачарованно смотрел за ее полетом, а белая ворона поднималась все выше и выше и скоро совсем скрылась за горизонтом.
Ведьма, меж тем, была тут как тут. Она любила залетать в чужие сны и переворачивать там все вверх дном. Ей было хорошо с Василием, и она никуда улетать не собиралась. Расчесав серебряные волосы, она продолжала радовать бессчетный легион снеговиков и стаю ворон своим сказочным полетом и выкрутасами высшего пилотажа, назло законам земного притяжения. Было в этом полете что-то завораживающее и абсолютно нереальное. Но вот, сделав очередной затяжной кульбит, она не рассчитала траектории, и, зацепившись юбкой за сучок дерева, на мгновение повисла в воздухе рядом с Василием. Он снова увидел вблизи ее вращающиеся в разные стороны глаза, в которых разглядел изрядное природное лукавство. Вместе с тем, глаза, оказавшиеся точно напротив пуговки его носа, показались ему в этот момент немного испуганными. Но через мгновение все объяснилось весьма прозаично: ведьма грохнулась в снег рядом с удивленным хорьком Василием.
Тяжело поднимаясь и повторяя какие-то словеса на незнакомом диалекте, ведьма подошла к немало удивленному всем этим магическим безобразием Василию и так спокойно и буднично, совсем даже не по-сонному и не по-сказочному невозмутимо произнесла тихим зловещим голосом:
— Все-таки, как не кинь и как не прикинь, а мы с тобою, Василий, пешеходы по природе своей изначальной. И это очень правильно. В чем-то, даже, и мудро. Но не об этом я хотела тебе сказать. Ох, беда мне с вами, поэтами и философами, и этой вашей вредной въедливой и бесконечной ученостью. О чем это я. Ага, вот. Просто запомни главное: все будет необычайно хорошо. Замечательно и чудесно. Просто сказочно. Но не сразу. Совсем-совсем не сразу. Знай: пройдет время, пройдут неспешной вереницей сезоны извечного природного цикла мироздания — и у тебя все получится. Но до этого пройдут дожди и снега…
Ведьма внезапно замолчала, чихнула пару раз и мгновенно растворилась в воздухе, словно ее и не было никогда здесь. Вместе с ней пропали все марширующие снеговики, исчез снег и куда-то улетели все птицы. Просто время для доброй сказки прошло. Имеет время такое противное свойство — покидать нас навсегда. Ведьме хотелось остаться в этом сне с хорьком, но было пора в другие сны, миры и измерения. Работа у нее такая — везде успеть.
А хорек Василий вновь оказался в осеннем лесу, так и не зная, что же еще должно пройти по магическому плану исчезнувшей волшебницы, кроме дождей и снегов, до того замечательного момента, когда все будет хорошо.
Шесть танцующих солнц сменились одной неподвижной луной в холодной небесной дали, и почти всю оставшуюся ночь Василий бродил по чащобе и что-то мучительно искал, но так ничего не находил. Лес был загадочен и абсолютно пуст. Никого, ни одной живой души в этой части сна хорька Василия не было. Вдруг появился густой туман, и хорек Василий абсолютно не понимал, где он находится. Он все бродил по незнакомым закоулкам и не мог найти дорогу домой.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу