Маргарита Меклина - POP3

«Рыжие, коричневые, золотые, они указывали на материнство и смерть».

Эта фраза получает стипендию имени меня и вызывает горькое чувство зависти и желания бесконечно мстить. Вот что означает утро и приличиствующий нормальному человеку вид на балкон. А белки, где же белки и синие калифорнийские тюльпаны? А завтра мне идти вручать премию «петербургский текст», которую заработала Лена Долгих за «женщины Кафки». И вновь жара, переходы, горные хребты и кастальские ручьи, в которых отмокают сирены. Хотя, men have always made them flatly of lying: they were liars when they sang, frauds when they sighted, fictions when they were touched — nonexistent in everyway… Французского не знаю, с английского переводить бессмысленно.

Добрый день, милый Аркадий!

По поводу Персии, Тригорина и Печорина: милейший Аркадий, ведь дело здесь даже не в увлечении, а в решении сложнейшей задачи, которая как раз и относится, вероятно, к области мистических предназначений, боевых кличей, ключей от совместной квартиры и тому подобных вещей… Вопрос ставится так: возможно ли изменить предсказанное будущее, и каким образом это сделать? Может быть, у Вас есть по этому поводу какие-нибудь мысли? Да, вероятно, это тот самый Жебран с кораблем… Ну вот, иду писать курсовую…

Доброе утро, — сияет ли балкон? Что снилось поутру? Охотники не проходили ль мимо? Упал ли ветер, не шумит ручей? Бог мой, что же это я несу, чушь какая-то — у вас вечер это у меня утро. Но никаких охотников и в помине. Сегодняшнее утро напоминает какие-то симферопольские, крымские… этим неизъснимым сочетанием светоносного безлюдия и чрезмерности цвета.

Ладно, довольно валяться, солнце вон уже на три дуба поднялось. Avante, к кофе!

PS. Прочел Постникова. Вы упомянули, а я прочел. Ничего… вроде даже безукоризненно, но уже слегка напоминает стеклянных зверушек.

Милый Аркадий,

не переживайте по поводу кавказского принца, эмеральдов, смарагдов, таинственных ласок меча и кинжала и прочих восточных страстей. Откуда взялся этот Темир Асак Хан с узкой темной рукою? Говорят, пятеро восточных красавиц однажды изрезали руки себе острой травою…

«Не плачьте, милые, Темир Асак скоро пойдет на русских с войною. Он возьмет себе русскую пленницу, и будет горячим оловом залито его сердце. Он закинет в ржавую речку кинжал, будет долго сидеть у огня». «Ты, старуха, что ты болтаешь? Я возьму себе лучше селянку, русские девушки мне не нужны». Поскакал Темир Хан на своем верном коне в бравое поле и нарвался на русский отряд. Схвачен, связан, брошен был к ногам русской царевны. «Что ж ты, гадалка, не я взял ее в плен, а я валяюсь теперь перед нею, горячим оловом залито мое сердце, и тоскую я по своей Фатиме». И покатилась голова Темир Хана в поле — в то, по которому он когда-то браво скакал на коне. Темир Асак Хан разрывал сургуч на письме, пытался прочесть непонятные буквы, покупал ковры он для русской царевны. Отводила в сторону губы, кричала. «Что ж ты, гадалка, наврала все мне? Я ее пленник, она — госпожа». Повивальная бабка осторожно держала дитя: тело темное, узкое, волосы — светлые, глаза голубые. Мать же отказалась кормить, а смотрела все в поле: показался русский отряд. Отрубили голову Темир Хану и покатилась она в грозное поле. Бросилась на тело Темир Хана русская девушка: «я ли тебя не любила, я ли тебя не ласкала, ты же все думал о своей ворожее, — она будто в меня вцеплялась когтями. Я резала руки себе острой травою…» Соскочил с седла Темир Хан, подошел к пленнице в кровавой одежде. «Вот и ты, погибель моя, будет сын у меня, и его отошлю на погибель. Так погибни сейчас». И вонзил он нож в грудь русской царевны. Покатилась голова ее по ровному полю и привиделось Хану, что и его голова катится вслед за нею. Сел он у огня, и горячим оловом залилось его сердце. «Что ж ты, бабка, наврала, не она моя пленница, а я пленник деяний своих!» Поскакал Темир Хан в зеленое поле и нарвался на русский отряд. Отрубили голову ему и выставили всем на кол, на посмешище. Резал себе руки Темир Хан острой травою, приставил кинжал он к груди старой ведьмы. «Всю ли правду, старуха, сказала? Русская — пленница, но как же могу я послать сына своего на погибель, если она родила мне дочь?» Повивальная бабка держала младенца: глаза голубые, тело узкое, темное… «Дочка, у Темир Хана дочка родилась. Видно, не будет войны, ибо к войне рождаются воины. Будет она сидеть у огня, будет прясть, мести будет избу». И не пошел Темир Хан на русских с войною. Сидел у огня.