Татьяна Бонкомпаньи - Девушка из высшего общества

Она потянулась к двери — к черту шофера! — и выскочила из машины так быстро, как только смогла. На улице Лили вдохнула полную грудь ночного воздуха, стараясь проветрить голову, которая кружилась от выпитого за вечер.

— Спасибо за ужин и за экскурсию, — сказала она Кристиану через открытое окно.

— Не за что.

— Увидимся. — Чувствуя себя ужасно неловко, Лили помахала ему рукой.

Открыв дверь в квартиру, Лили увидела Роберта в гостиной, сгорбившегося над коробкой с курицей, взятой навынос в «Дженерал Цо». Уилл уже спал в своей кроватке — по словам Роберта, он отпустил Хасинту час назад, — и Лили захлестнула волна вины — такая же сильная, как запах китайской еды. В «Джорнал» ей доводилось слышать разговоры работающих матерей о чувстве вины из-за того, что они почти не видят, как развиваются их дети. Тогда Лили казалось, что эти женщины лицемерят и глубоко в душе счастливы вырваться из дома почти на весь день. Но теперь-то она все понимала. На самом деле, нет ничего странного в том, что матери, любящей ребенка всей душой, хочется заниматься чем-то еще, помимо ухода за ним.

С ней произошло именно так. И хотя нельзя отрицать, что писать о стиле жизни она начала случайно, стоило понять, что все получается, и тема полностью захватила ее. Лили уже не могла жить без этого. Поиск возможности донести свои мысли до читателя приносил столько радости, что без работы над статьями она становилась раздражительной и мрачной. Ей начинало казаться, что журналистика — ключ к счастью, и эта мысль захватывала и тревожила одновременно. Захватывала потому, что она хотела совместить семейную жизнь, воспитание ребенка и карьеру, что практически нереально. А тревожила из-за того, что сама мысль отодвинуть семью на задний план и заняться другими делами заставляла ее с беспокойством копаться в себе.

«Неужели я плохая мать? Неужели я эгоистка?»

Из-за этого возникало и серьезное напряжение в отношениях с Робертом.

Какая ирония судьбы: надеясь вернуть любовь мужа, Лили снова с головой погрузилась в журналистику. Но чем больше она работала, тем сильнее они отдалялись друг от друга. Роберт хотел, чтобы она была счастлива, но, кроме этого, возвращаясь с работы, ожидал увидеть дома свежеприготовленный ужин и чистого ребенка. В этом и заключалась проблема: двумя руками за двадцать четыре часа женщина не может сделать большего, поэтому, когда она решает реализовать свою мечту, что часто требует свежего маникюра и присутствия на коктейльных вечеринках для заведения новых связей, ей ничего не остается, как забросить дом.

Роберт, несомненно, заметил, что еду в последнее время она готовила без вдохновения. Однажды вечером, когда на ужин была паста с купленным соусом песто и готовым салатом, он начал вспоминать жареную баранину на косточке, картофель с розмарином и салат с домашней заправкой из горчицы «Малле» и уксуса с растительным маслом.

— Когда я стану немного свободнее, буду готовить больше, — часто говорила она, но в душе возмущалась, что муж каждый вечер ждет от нее изысканных блюд. Если его не устраивает еда, мог бы сам приготовить что-нибудь вкусное.

Еще они начали ссориться из-за Уилла. Начав работать, Лили считала, что Роберт должен чаще менять подгузники и мыть малыша, и постепенно стала поручать это ему. В итоге он заявил, обвиняя ее, что она перекладывает на его плечи свои материнские заботы, а она его — в том, что он никак не изменит свое отношение к этому.

Однажды вечером, когда они спорили, кому купать Уилла, Лили потеряла терпение:

— Что-то я ничего не понимаю. Это твой сын. Разве ты не хочешь заняться им?

— Я могу это сделать как-нибудь по-другому, — пожал плечами Роберт.

У Лили тогда не хватило решимости продолжить спор:

— Что ж, отлично, сегодня он ляжет спать грязным.

И все же, несмотря на растущее чувство вины и усиливающееся напряжение в семье, Лили говорила себе, что поступает правильно.

«Как я могу быть хорошей женой и матерью, если недовольна собственной жизнью? Даже если мое счастье не приоритетно, я все равно не могу жертвовать им ради интересов других людей, правильно?»

Роберт отложил палочки и отодвинул коробку с курицей.

— Хасинта сказала, ты ужинала сегодня с кем-то? — Он похлопал рукой по дивану, приглашая ее сесть рядом.

Лили села, поцеловала его в губы и принялась расстегивать сапоги.

— Если честно, сегодня я была у тебя в офисе.

Роберт взял пиво с кофейного столика и сделал большой глоток: