Джеймс Олдридж. - Дипломат

– При такой луне?

Ее спальный мешок лежал всего в двух шагах от него, она села на землю спиной к нему, сняла башмаки, носки, брюки и джемпер, надела пижамную кофту и, засунув ноги в мешок, неловко натянула штаны. Потом аккуратно сложила свои вещи в пустой чехол и накрылась одеялом, а поверх него своей короткой котиковой шубкой.

– Ух, как холодно, – сказала она, вытягивая ноги и кладя голову на плоскую подушечку, – но я так устала, что все равно буду спать. Спокойной ночи, Гарольд, – крикнула она.

Эссекс издали тоже пожелал ей спокойной ночи.

– И вам, – сказала она Мак-Грегору, сворачиваясь клубочком в мешке.

Мак-Грегор не ответил. Он спрашивал себя, можно ли устоять против искушения, если столько красоты, изящества, смелости, скромности и живого задора сочетается в~одной женщине – и эта женщина здесь, рядом, в двух шагах от тебя. Он и сам точно не знал, чего ждет от нее, но почувствовал досаду, когда услышал ее ровное дыхание и понял что она уснула. И вместе с тем, прибавь она хоть слово, в нем тотчас ожило бы недоверие к ней.

В конце концов Мак-Грегор и сам уснул, и ему приснилось, что он вместе с Кэтрин едет по Лондону в автобусе. Они сошли на какой-то бесконечно длинной улице, и она стала ласково уговаривать его войти в дом, на котором не было крыши. Потом она вела его по таинственным темным переходам, крепко держа под руку, словно искала у него защиты, и вот они очутились в большой пустой комнате. Здесь Кэтрин стала ласкаться к нему, касаясь пальцами его губ и нежно ероша ему волосы. Потом вдруг комнату залило ярким светом, и он увидел себя в геологическом отделении библиотеки при Музее естествознания, и вокруг стояли его друзья, в том числе и профессор Уайт, и Малин Альвинг, и все преподаватели и лекторы, у которых он учился. Все они смеялись над ним, и Кэтрин отошла от него и тоже смеялась. Это было очень тягостно, но когда ему стало невтерпеж, он проснулся оттого, что Кэтрин бросала в него камешки. Он поднял голову с подушки.

– Вы, должно быть, подрались с самим собой, – сказала Кэтрин. – Вы так ворочались, что меня разбудили.

– Простите, – сказал Мак-Грегор, еще не совсем очнувшись. Он опять откинулся на подушку и стал глядеть на небо, все еще находясь во власти своего кошмара. Небо было синее, и очень белые облака проворно скользили по нему, мгновенно скрываясь за горизонтом.

– У меня уши замерзли, – сказала Кэтрин.

– Наденьте шляпу, – коротко ответил он.

Она подумала, что он сердится, и сказала: – Простите, что я разбудила вас, но вы ужасно метались.

– Ну, что вы, пустяки.

– Здесь очень хорошо. – Она, видимо, и не думала о сне.

– Да, – задумчиво ответил он. – Но зачем нас сюда занесло? – Он закрыл теплой рукой озябшее ухо. – Не сомневаюсь, что есть сотня более простых и удобных способов добраться до Биджара или Сеннэ, и я сам мог бы вспомнить не менее пятидесяти. Я слишком легко согласился на эту поездку верхом.

– Дорогой Айвр, – спокойно сказала Кэтрин. – Гарольд ни за что не поехал бы в дикие дебри Курдистана иначе, как верхом на добром коне. Всякий другой способ показался бы ему неприемлемым. Я думала, что вы поняли это, когда уступили ему арабскую лошадку.

– Ему очень хотелось ехать на ней, – сказал Мак-Грегор. – Но я уверен, что очень скоро у него затекут ноги от такой езды.

– Вы вели себя очень мило, – сказала она, – хотя и сердились на него.

– Скажите, – начал Мак-Грегор, – как вы его убедили, чтобы он взял вас с собой?

– Вас это волнует?

– Конечно.

– Напрасно, – ответила она. – Я, правда, ввела его в заблуждение, но только до некоторой степени. Я вообще умею уговаривать, а в данном случае мне это далось легко, хотя он, возможно, ожидает слишком многого от меня по возвращении в Лондон.

– Поэтому он так уверен в вас? – сказал Мак-Грегор.

– А разве он уверен во мне? – со вздохом спросила Кэтрин.

– По-моему, да, – ответил Мак-Грегор и поинтересовался, чего именно Эссекс ждет по возвращении в Лондон.

– Давайте не думать о Лондоне, – сказала Кэтрин. – Сейчас мы здесь. Я готова никогда больше не видеть Лондона. – Она выпростала руки из-под одеяла и потянулась. – Я понимаю, почему вам здесь нравится больше, чем в Англии.

– В Англии вовсе не плохо… – начал он.

– Знаю, знаю, – перебила она его. – Но в этой стране чувствуется сила.

– Большинство англичан считает, что это ленивая, неповоротливая страна.

– Они ничего не понимают, – сказала Кэтрин. – Они никогда ничего не видят дальше своих дурацких козней. В такой стране, как эта, лучше быть кем угодно, но только не англичанином. Как здешние люди терпят нас? Как они могут так бесстрастно смотреть на наше пребывание среди них? Должны же они ненавидеть нас за наше вмешательство. Когда же они, наконец, поймут, что нас всех нужно выкинуть отсюда?