Джеймс Олдридж. - Дипломат

Эссекс предвкушал небольшую сцену с Мак-Грегором, но Мак-Грегор исчез. Он отправился в Московский университет разыскивать профессора Онегина. Его он не нашел, но ему удалось познакомиться с одним профессором-палеоботаником, который знал Онегина, хотя и не мог сказать, где он находится в данное время. Об ученом споре Мак-Грегора с Онегиным профессор слышал впервые, но Мак-Грегор посвятил его в существо спора, и не прошло и часу, как они всесторонне обсудили этот вопрос. Ботаник был армянин, временно откомандированный из Ереванского университета в Московский. Это был брюнет ярко выраженного армянского типа; по-русски он говорил с акцентом, так что Мак-Грегор понимал его не без труда.

Все это время Мак-Грегору удавалось гнать от себя мысли о Кэтрин и о своем позоре, но после обеда, оставшись один в своей комнате, он почувствовал, что эти мысли снова овладевают им. Не желая сдаваться, он сел писать письмо профессору Уайту. Он спрашивал профессора, может ли он рассчитывать на свое старое место в Англо-Иранской компании после того, как уйдет из департамента по делам Индии. У него не было никакого желания возвращаться в Англо-Иранскую компанию; это было частью все того же главного спора, который он вел с самим собой. Но лучше Англо-Иранская компания и своя привычная работа, чем опасность погрязнуть в этом дипломатическом штукарстве. Однако, даже придя к такому решению, он не мог полностью освободиться от чувства ответственности за то дело, которым был занят сейчас. Пусть, приехав в Лондон, он уйдет с этой работы, но ведь пока что Эссекс еще пытается вершить судьбы Ирана. Мак-Грегор чувствовал, что интересы Ирана слишком близки ему.

Но письмо профессору Уайту он все-таки написал.

В дверь постучалась Джейн Асквит и была очень удивлена, застав Мак-Грегора за письменным столом.

– А я думала, что вы больны и лежите, – сказала она. – Я позвонила, чтобы вы пришли пить кофе, но Джон Мелби сказал, что вам нездоровится. – Она держала в руках какой-то пузырек и чайную ложку и явно собиралась лечить его.

– Да нет, я здоров, – сказал он, немного смущенный.

– Правда?

Мак-Грегор надел пиджак.

– Я здоров, – повторил он.

– А вы не разбились, когда упали на лед?

– Значит, и вы видели весь спектакль, – сказал он.

– Ничего я не видела. – Она стояла совсем близко и пытливо всматривалась в него своими продолговатыми глазами, словно искала знаков какого-то душевного неблагополучия. – Но если вам нездоровится, примите лучше хинин. Он горький, но простуду как рукой снимет. Вы вообще малярией не болели? Может быть, это приступ?

– Нет, я не болел малярией, – сказал Мак-Грегор.

– А мы с Джоном оба малярики. – Она огляделась по сторонам. – Вы очень аккуратный и подтянутый человек, мистер Мак-Грегор, – сказала она, и он вспомнил, как то же самое говорила ему Кэтрин. – Когда я вышла замуж, я все пыталась сделать из своего мужа образец аккуратности, но теперь уже давно отказалась от этой мысли. Он просто обожает беспорядок. Он похож на Кэтрин.

– Вы сядьте, пожалуйста, – попросил Мак-Грегор.

– Я вам не мешаю?

– Нет, что вы. Я просто писал письмо.

Она села в кресло. – Вы, наверно, скоро уедете отсюда?

Ее присутствие было настолько ненавязчивым, что Мак-Грегор почувствовал себя совсем легко.

– Да, через несколько дней, – сказал он и тоже сел.

– Не жалеете?

– Нет. – Он провел рукой по волосам, стараясь пригладить их. – Здесь очень интересно, но мне хочется вернуться в Лондон.

– Вот не думала, что вы любите Лондон, – сказала она.

– Не так уж и люблю. Просто хочется снова взглянуть оттуда на мир и посмотреть, какой он.

– А отсюда вам не видно?

– Может быть, перспектива не та, – сказал он.

– Вы как будто очень успешно работаете. Думаете остаться на дипломатической службе?

Мак-Грегор отрицательно покачал головой. – Это не для меня.

– А мне казалось, у вас есть такое намерение.

– Я думал об этом, – сказал Мак-Грегор, – и решил, что я настолько отстал в своей области, что уж лучше мне оставаться дипломатом. Но потом я раздумал.

– У вас хорошо шла научная работа?

– В свое время, пожалуй, неплохо, – ответил он. – Но теперь я очень отстал.

– А наверстать нельзя?

– Можно, но это все-таки будет не то. Я вот как раз пишу человеку, с которым работал в Англо-Иранской компании, спрашиваю, возьмет ли он меня обратно. Да не знаю, стоит ли посылать письмо.

– Конечно, стоит, – сказала она.

– Не так это все просто, – сказал Мак-Грегор. – Мне очень не по душе Англо-Иранская компания.