Энн Брашерс - Имя мое — память

В следующую субботу я впервые увидел Софию в новом обличье. Этот день стоит того, чтобы его вспомнить. В автобусе по дороге туда я нервничал. Никогда не знаешь, кого найдешь и найдешь ли вообще кого-нибудь. Утром я отправился по адресу Марни и стал нервно расхаживать по кварталу, не зная, что предпринять дальше. И тут я увидел ее. Она шла по тротуару ко мне навстречу. Я был ошеломлен. Не могу в точности описать владевшие мной чувства. Был опьяняющий весенний день, солнце омывало ее распущенные светлые волосы, и она легко двигалась по ухоженному тротуару. На ней были обрезанные шорты, вьетнамки и зеленая футболка. Она была такой юной и свежей — после того, как я в последний раз видел ее в хосписе старой и умирающей. Ноги длинные, сильные, загорелые и немного худощавые.

Это воспоминание из моей нынешней жизни, но оно уже занесено в число моих самых лучших. Когда я думаю об этом, то вижу, как она идет ко мне навстречу в замедленном движении и как фон звучит мелодия. Я всегда представляю песню «Восходит солнце».

Я заметил в ней много знакомого. То, как она наклоняет голову, когда смеется. Ее сильные, умелые руки. Локти, кончик уха, проглядывающий сквозь длинные волосы. Сбоку на подбородке маленькая темная родинка.

До меня дошло, что я подавлен ее присутствием. Как бы счастлив я ни был видеть ее, я боялся заговорить с ней из опасения, что начну не так, как надо. Я снова был незнакомцем. Вероятно, к ней будет трудно подступиться, и на сей раз она окажется более подозрительна. Она слишком хорошенькая, чтобы можно было этим злоупотребить. Та жизнь, что я проживал, была почти полностью лишена любви, а я отрезан от нее и беспомощен. Я сомневался, смогу ли снова внушить ей любовь.

Но самое главное — мой оптимизм. Она молода, и я тоже. Я знаю, как она выглядит, где живет. Она вновь рядом со мной и не замужем за моим братом или кем-либо еще. Это жизнь, которую мы, как я надеялся, наконец-то сумеем прожить вместе, если только я найду правильный подход.

София свернула на дорожку, ведущую к дому Марни, а я оставался стоять с глупым видом. Марни открыла входную дверь, и я услышал ее голос:

— Привет, кто тот парень?

— Какой парень?

— На противоположной стороне улицы.

Не успела она украдкой посмотреть назад, как я повернулся и зашагал в другую сторону.

— Не имею понятия, — ответила София.

— Жаль, — откликнулась Марни. — Он очень симпатичный.

Мое сердце воспарило даже от такого пустяка. В этой жизни мне посчастливилось родиться красивым, а в последних двух жизнях я, кажется, был уродливым.

Но я понимал, что надо действовать осмотрительно. Это жизнь, ради которой я пожертвовал всем, и я не хотел упустить ее. Я привык начинать каждую жизнь с чистого листа, когда главные совершенные мной ошибки стирались. Но при этом у Софии память должна была быть не хуже моей. Так что ничего не стиралось. Все это представлялось мне довольно зыбким, и я ощущал неуверенность. Мне не хотелось, чтобы она посчитала меня сумасшедшим или маньяком. Оглядываясь назад, я жалею, что не прислушался к собственному совету.

В последующие два года я дважды приезжал к ней в Хоупвуд, не набравшись храбрости перемолвиться с ней и словом. Однажды я наблюдал, как она сажает на лужайке перед домом цветы. В другой раз увидел ее с сестрой Даной в кафе на Коу-стрит. Помню, как был поражен тем, какие они разные — Люси с ее ненавязчивым энтузиазмом и Дана с ее природной порывистостью. Дана была мне знакома, возможно, по одной из прошлых жизней, а также потому, что у нее был беспокойный вид мятущейся души. Я признал в ней тот тип человека, который переносит свою тревогу из одной жизни в другую, разрушая все на своем пути. Уверен, она терзала людей, любящих ее, заставляла их переживать о том, что, может, они поступили с ней неправильно.

Дождавшись, когда мне исполнится семнадцать, я изменил свою жизнь. Своим отъездом из Шепердстауна мне не хотелось никому доставлять больших хлопот. Я не волновался, что в приемной семье будут по мне скучать, а скорее беспокоился, что доставлю лишние хлопоты своему социальному работнику. Я переехал в Хоупвуд, снял крошечную квартирку над индийским рестораном и поступил в среднюю школу Хоупвуда, в класс, где училась София.

На следующий день после выпуска из колледжа Люси отправилась на автобусе в Хоупвуд, прихватив две сумки, растрепанный филодендрон и Пилораму в его дурацком стеклянном террариуме. Остальные свои пожитки отправила в картонных коробках. Она приехала домой, не имея ясных планов на будущее, помимо сбивания ненавистных коктейлей или торговли бельем в «Секрете Виктории». Но вскоре произошло нечто странное. Двенадцать ночей подряд ей снился сад.