Энн Брашерс - Имя мое — память

Я живу уже более тысячи лет. Я умирал бессчетное число раз. Не помню, сколько именно. У меня исключительная память, но она несовершенна. Я — человек.

Прежние жизни как будто в тумане. Изгибы души следуют поворотам каждой из жизней. Это целая вселенная. У меня было детство. И не одно, а множество. Даже на ранних стадиях становления моей души я много раз достигал зрелости. В наши дни каждое из моих младенческих состояний вспоминается быстрее. Мы совершаем привычные действия. Недоуменно смотрим на окружающий мир. Вспоминаем.

Я говорю «мы», имея в виду себя, свою душу, свое «я» и многочисленные жизни. Я говорю «мы», подразумевая подобных мне, обладающих памятью, то есть осознанной регистрацией опыта пребывания на этой земле, которая переживет смерть каждого. Я знаю, таких немного. Может, один в столетие, один на миллион. Мы редко находим друг друга, но, поверьте, другие существуют. И по крайней мере один из них обладает памятью, намного превосходящей мою.

Я рождался и умирал много раз и во многих местах. Они отделены друг от друга одинаковым пространством. Меня не было в Вифлееме при рождении Христа. Я не видел триумф Рима. Никогда не кланялся Карлу Великому. В те времена я с трудом перебивался в Анатолии, общаясь на непонятном диалекте с жителями деревень к северу и югу. Все захватывающие роли достаются только Богу и дьяволу. Великие хиты истории для большинства проходят незамеченными. Подобно любому другому, я читаю о них в книгах.

Порой мне бывают ближе дома и деревья, чем человеческие существа. Я стою без дела, наблюдая, как накатываются и уходят людские волны. У них жизнь коротка, но моя жизнь долгая. Иногда я воображаю себя шестом, воткнутым в кромку океана.

У меня никогда не было детей, и я никогда не старею. Не знаю почему. Я замечал красоту в бесчисленных вещах. Я влюбился в женщину, и она существует вечно. Однажды я убил ее и много раз умирал за нее, но это по-прежнему ни к чему не приводит. Я постоянно ищу ее, всегда помня о ней. Во мне живет надежда, что однажды она меня вспомнит.

Она была знакома с ним недолго. Он появился там в одиннадцатом классе. Это был маленький городок с маленьким школьным округом. Год за годом видишь одних и тех же ребят. Когда он появился, то, так же как и она, был учеником третьего класса четырехгодичной средней школы, но почему-то казался старше.

Она многое слышала о том, где и как он провел предшествующие семнадцать лет своей жизни, но сомневалась в правдивости этих слухов. Люди говорили, что, прежде чем приехать в Хоупвуд, он находился в психиатрической клинике. Его отец сидел в тюрьме, и парень жил сам по себе. Утверждали, его мать была убита, и скорее всего его отцом. Он всегда носил одежду с длинными рукавами, потому что, как кто-то сказал, у него на руках ожоги. Насколько ей было известно, он никогда не пытался опровергать эти истории и не придумывал ничего взамен.

Люси не верила слухам, однако понимала, что именно за ними стоит. Дэниел был другим, хотя и пытался не быть им. Его гордое лицо носило печать какой-то обреченности. Ей казалось, будто никто о нем никогда не заботился и он даже этого не осознает. Однажды она увидела, как он стоял в кафетерии у окна, пока другие школьники проталкивались мимо него со своими подносами, без умолку тараторя, а у него был совершенно потерянный вид. В его облике в тот момент проглядывало нечто такое, что заставило ее подумать о нем как о самом одиноком существе на свете.

Его первое появление в школе вызвало ажиотаж, потому что он был необычайно хорош собой. Высокий, мускулистый и сдержанный, он был одет чуть лучше большинства ребят. Тренеры мечтали, как бы с его ростом заманить его играть в футбол, но он не поддался на уговоры. Поскольку городок был маленьким, скучающим и полным надежд, то школьники много говорили, и поползли слухи. Сначала слухи были лестными для него, но затем он совершил несколько ошибок. Он не пришел на Хеллоуин к Мелоди Сандерсон, хотя она лично пригласила его в вестибюле школы и все это видели. На ежегодном совместном пикнике учеников одиннадцатых и выпускных классов болтал о какой-то ерунде с Соней Фрай, а та в глазах окружающих была почти что хиппи. Они жили в хрупкой социальной экосистеме, и вскоре он отпугнул от себя большинство людей.