Грэм Джойс - Как подружиться с демонами

— Билли! Что закажешь? «La Belle Dame Sans Merci»?

То был поэт Эллис, который привстал из-за исцарапанного, залоснившегося столика в углу около входа. Я отодвинул стул и уселся. Никто не называет меня Билли, но я не стал его одергивать.

Эллис плюхнулся на свое место.

— Не угостишь ли этого беднягу бокалом дежурного красного? — спросил он у своей миловидной спутницы — стройной девушки чуть старше двадцати, с которой я тут же решил ни в коем случае не встречаться взглядами.

— «Пино нуар» было бы самое то, — уточнил я, мельком покосившись на нее через плечо, пока разматывал шарф.

Эллис подождал, когда она отойдет к стойке, и прошептал:

— Ну что, раздобыл?

— Увы. — Я умышленно взял тон, который не мог не взбесить его.

— И сколько еще ждать?

— О! Вы так любезны.

Мое вино уже тут как тут. Девушка подала мне бокал столь изящным театральным движением, что я невольно отметил выучку балерины или артистки пантомимы. Наши глаза на мгновение встретились. У нее черные ресницы и зеленые радужки с карими крапинками. При мысли, что у Эллиса с ней что-то есть, меня передернуло от гадливости — он ведь всего на пять лет моложе меня! Затем это чувство пересилил обычный приступ зависти, который, в свою очередь, породил нечто вроде сожаления, сменившегося приливом гнетущей тоски. Вот так — каждое симпатичное личико будто бы дергает меня за веревочку, запуская привычную цепную реакцию. В ответ я сделал то же, что и всегда, — утопил эти чувства в вине.

— Вино годится, порядок? — спросила она.

Любопытная манера говорить. Я бы сказал, подкорректированный выговор коренных лондонских пролетариев, но слегка обтесанный и заточенный под международное общение. Типа как у меня.

— Да, ништяк. Благодарю.

— Как же это здорово, — сказала она, отхлебывая из своего бокала (похоже, водку с тоником). — То, чем вы занимаетесь.

— Во сморозила! — осадил ее Эллис.

— Он просто старый циник, — сказала она, кивнув на Эллиса, и с легким призвоном поставила бокал на изрубцованный стол. — А вот вы людям жизни меняете.

— Да ладно! — возмутился Эллис. — Он старше меня. И в сто раз циничнее.

— Неправда, — сказала она, глядя на меня, а не на Эллиса. — Он выручает людей из беды.

— Людей выручает? Хочешь, поведаю тебе кое-что об этой палочке-выручалочке?

Она протянула через стол миниатюрную белую руку:

— Меня зовут Ясмин.

А вот и нет, едва не возразил я, потому что в ней не было ничегошеньки ясминного — ни внешности, ни манеры говорить. Бес присваивания ложных имен — слыхали мы и про такого! Но я прикусил язык.

— Уильям Хини.

— Я знаю.

Итак, что мы имеем: она знала мое имя еще до того, как я представился, а я не знаю ее имени, хоть она и назвалась. Где-то тут затаился еще один бес. Видимо, мы с ней слишком часто переглядывались, потому что Эллис вдруг выдал:

— Кажется, меня сейчас стошнит.

— Как вы познакомились? — добродушно спросил я.

И пока она рассказывала, мой бес, мой настоящий бес, который, как всегда, подслушивал с неослабным вниманием, шептал мне слова, полные сладкой отравы: «Отбей ее у этого хама. Отвези к себе. Задери юбку».

Она рассказывала обстоятельно, со всеми подробностями, а я слушал. Голоса, они вроде годичных колец у дерева. Порой по голосу можно понять все, что человеку довелось пережить. Ее голос был теплым, энергичным, но в нем слышался надлом. Она говорила, а я следил за изящными движениями ее рук и размышлял над тем, как же Эллис мог с ней пересечься. Он-то кроил свою жизнь по затасканному шаблону. Был я недавно на его поэтических чтениях, вдоволь насмотрелся. Анна. Я решил, что ей лучше всего подходит имя Анна.

— В общем, не знаю, мы просто… сблизились, — подытожила она.

Еще бы не сблизились, подумалось мне. Окончив свой рассказ, Ясмин — или Анна, как я стал ее про себя называть, — откинулась на спинку стула. Пятиминутное соло привело ее в некоторое смущение. Эллис подергал себя за мочку уха, но промолчал.

— Ладно, — сказал я, поднимая бокал. — За сближение.

Мы чокнулись.

Когда я объяснил, что заскочил сюда по дороге в «Гоупойнт», Анна заявила, что пару лет назад там работала. Меня это удивило. По ней не скажешь.

— Значит, ты знаешь Антонию?

— Конечно. Она святая.

— Святая, да. Передам ей от тебя привет.

— Так когда будет-то? — рявкнул Эллис, грубовато возвращая разговор к прежней теме.

С каменным лицом я ответил:

— Я тебе сообщу. Не сомневайся.

Затем я осушил свой бокал и поднялся, обматывая шею шелковым шарфом, дабы уберечься от ноябрьской стужи.