Янн Мартел - Беатриче и Вергилий

— Я и не знал, что ты известный писатель, — сказал он. — Думал, просто официант.

Коллега вроде бы говорил шутливо, но Генри распознал его серьезный интерес. Этот пронырливый юрист будто спрашивал: кто ты? каково твое место в обществе? Оказывается, я тебя совсем не знаю. В тоне его слышалась обида.

«Что, теперь отношение ко мне изменится? — подумал Генри. — Разве человек не может о себе что-то утаить?»

— В прошлый раз ты ушел, а тебя искал какой-то мужик, — продолжил юрист. — Сказал, вы знакомы, описал тебя, но назвал другую фамилию. Наконец показал тебя на газетном снимке.

Неделю назад городская газета поместила иллюстрированную заметку о репетициях. Имена исполнителей не указывались, но даже в костюме и гриме Генри был вполне узнаваем.

— Как его зовут? — Генри догадывался, о ком речь. — Высокий старик, очень серьезный?

— Он не представился. Но это он. Мрачный, как гробовщик. Ты его знаешь?

— Да, знаю.

— Вот, он оставил для тебя. — Юрист передал Генри конверт, подтвердивший визит таксидермиста.

«Почему он не назвался?» — гадал Генри. Какая-то параноидная таинственность. Он не сообразил, что старик не знает его настоящего имени. При встречах с глазу на глаз не было нужды обращаться друг к другу по имени, реальному или вымышленному.

В конверте лежала еще одна сцена из пьесы:

Беатриче:Все, списки уже надоели.

Вергилий:Мне тоже.

Вздохнув, Беатриче опускает голову и засыпает. Вергилий отходит в сторону; в кустах находит отрез ярко-красной материи без рисунка. Может, это скатерть или остаток рулона. Вергилий начинает играть: размахивает тканью, подбрасывает ее и наблюдает, как она спархивает на землю. Заворачивается в нее. Валится навзничь и борется с ней. Внезапно отбрасывает ее и обращается к публике.

Вергилий:Некто умирает и, вцепившись в красную тряпку страданий, мнет и теребит ее, охваченный неизведанной силы чувствами и мыслями — Я умираю, я умираю. — и уже ничего не видит, кроме этой тряпки, затянувшей стены и потолок или все небо, если смерть застигла на улице, а красная тряпка страданий потихоньку приближается и окутывает его, словно пеленка, но еще туже, а потом словно саван, но еще туже, а потом словно бальзамирующая лента, но еще туже, и душит его, и он испускает последний вздох, и в тот же миг, как по волшебству, тряпка исчезает, и собравшиеся у постели видят только тело, ибо биение жизни в них не позволяет им увидеть тряпку, и жизнь, так сказать, победоносно шествует дальше, пока в один прекрасный день красная тряпка не замаячит перед твоим взором, и ты поймешь, что она направляется к тебе, и удивишься, как же раньше ее не замечал, но твои размышленья прервутся, ибо ты уже повержен навзничь и борешься с красной тряпкой страданий, мнешь и теребишь ее.

Борется с красной тряпкой.

Беатриче (просыпается): Что ты делаешь?

Вергилий (тотчас прекращает возню): Ничего. Просто складываю тряпку.

Аккуратно свертывает и убирает ткань.

Беатриче:Где ты ее нашел?

Вергилий (показывает): Там.

Беатриче:Интересно, как она там оказалась?

Вергилий:Не знаю.

Молчат.

Можем слегка повеселиться.

Беатриче:Можем.

Вергилий:Пошутить.

Беатриче:Почудить.

Вергилий:Только без пустопорожней радости.

Беатриче:Конечно.

Вергилий:Хотя пустопорожняя радость лучше безрадостности.

Беатриче:Не думаю. Контраст между отчаянием и пустопорожней радостью лишь усилит отчаяние.

Вергилий:Но если пустопорожняя радость будет безудержной, то, возможно, ее нелепость одолеет отчаяние и вызовет подлинное веселье. В сей критический момент пустопорожняя радость может стать первой ступенью на философской лестнице к полному пониманию вселенной, не так ли?

Беатриче:Маловероятно.

Вергилий:Почему бы не попробовать? Раз уж мы в неподдельном отчаянии, почему бы не впасть в пустопорожнюю радость, используя это как последнее средство?

Беатриче:Давай попробуем.

Вергилий:Сейчас мы в полном отчаянии?

Беатриче (усмехается): Пожалуй, нет.

Вергилий (радостно): Есть одна ступенька! Я это запишу (водит пальцем по спине Беатриче).

Генри перечел монолог Вергилия в одном длинном предложении, представив, как он прозвучит в темпераментном актерском исполнении. Впечатляли смена местоимений от «некто» до «ты» и ироничная фраза «жизнь, так сказать, победоносно шествует дальше». Вспомнилась «безудержная пустопорожняя радость» из штопального набора. Текст сопровождала отпечатанная записка в обычном лаконичном стиле: