Владимир Орлов - Останкинские истории (сборник)

А бежала Векка-Увека красиво. И не топорщился под ее лаконичной юбкой куний хвост.

По слабости натуры Шеврикука стоял минуты три и следил за пластикой движений недавней кикиморы, недавней скрюченной тени, недавней застенчивой барышни, лишь когда кавалер обнял динамичную простушку с метровыми ресницами, Шеврикука стыдливым скромником опустил глаза. Разглядывать кавалера не стал. А зря. Но не мог же, скажем, погонщик амазонского змея Анаконды Сергей Андреевич Подмолотов, Крейсер Грозный, преподносить гвоздики интересной даме в Лавандовом саду. Однако знал ли он, Шеврикука, как следует Сергея Андреевича? Тото и оно… Но нужен ли был теперь Увеке Крейсер Грозный?

А Дуняша-Невзора все угощала своих любимцев.

Шеврикука приблизился к Лужайке Отдохновений.

— Привет, — сказал он. — Чем ты их тут кормишь? И что — это одни лишь бегемотики?

— А-а-а, это ты, Шеврикука. — Дуняша даже не обернулась. — Намиловался с мордашкой-то прелестной, с нашей Лизаветой Кикиморовной? А? Поласкала она небось твое самолюбие. А ты уж и раскис! Из-за твоего незнания света получишь ты с Увекой затруднительные состояния.

— Ладно, — сказал Шеврикука. — Я спросил: это одни лишь бегемотики?

— Нет, — сказала Дуняша. — Есть и другие мелкие епишки. Которые не злые и не наглые.

— И кто из них Епифан-Герасим?

Теперь Дуняша обернулась. Минуты две молча смотрела на Шеврикуку.

— Значит, ты желаешь выйти на Афанасия Макаровича Бушмелева? — Дуняша глядела на Шеврикуку прищурившись, то ли сердито, то ли с интересом, в надежде распознать в сегодняшнем Шеврикуке нечто путное и, уж во всяком случае, — для нее и для ее госпожи — не совсем бесполезное.

— Не твое дело. Скажи лучше, кто из них Епифан-Герасим?

— Никто. А Герасима здесь нет. Он на спортивной площадке.

— Там же громилы! — удивился Шеврикука.

— Не с этими же малышами ему играть в горелки и в ручеек. Кроме того, там есть особы женского пола. Сразу туда пойдешь? Или тут постоишь чуть-чуть?

— Здесь постою, — сказал Шеврикука. — То-то я смотрю, никто из твоих не соответствует его фотографии. А потом — у него татуировки…

— Татуировки и у наших есть. Только ты их не разглядишь… Ну, комарье, ну, деловые! Ну, налетай!.. У одного на спине с переходом на ноги наколота конституция… То ли Монако, то ли Иордании, то ли Литвы… На ихнем языке… Я сквозь лупу увидела ихнюю восьмую статью…

Из кисета, вышитого по канве несомненно самой Дуняшей, она стала бросать в бетонные лотки ячменные зерна, крошки мускатного ореха и толченой пробки.

В фаворе у Дуняши — и давно — были наиболее добродушные или, можно сказать, наиболее безобидные и вызывающие хоть малое сострадание личности из Приватных привидений. Как известно, Приватные привидения (по вызову и по назначению) были необходимыми персонажами кошмаров, раскаяний, страхов, тоски (не приватным ли привидением Шеврикука являлся в Гатчину Иллариону по вызову или по чьему-то назначению?), галлюцинаций, приступов белой горячки (епишки, бегемотики) и прочего. Когда в Доме Привидений и Призраков заколобродило, недра стали трястись, именно Приватные привидения повели себя скандальнее прочих, большинство этих прыщей проявили себя наглецами и дуроломами. Их урезонили, сбили в кучу, приставили к ним смотрителей с кнутами и щупами. Но вот теперь посчитали возможным наиболее присмиревших, добродетельных и наверняка усердных в служебных бдениях поощрить удовольствиями в Лавандовом саду, зерном и крошками из кисета Дуняши-Невзоры. Или даже позволили погонять мячи.

— Бинокль пускали в дело? — спросил Шеврикука.

— Тебе-то какие заботы? — сказала Дуняша и одарила зерном епишку, похожего на крохотного зеленого бельчонка.

— А вдруг биноклю мои руки нужны…

— Учтем!.. Кушай, Петюля, кушай…

— Ничего себе Петюля!

— Этот Петюля, между прочим, приятель Епифана-Герасима. А Герасим, может, тебя к себе и вовсе не подпустит. Он капризный.

— Посмотрим… Обойдемся и без Герасима… — сказал Шеврикука.

— Капризный и злой. И заспанный. Как заели Бушмелева и отринули, был без дела. Каково столько лет бездельничать? Существовать без надобности.

— А сейчас он при надобности?

— Не знаю, — сказала Дуняша. — Захочешь — узнаешь.

— А где наша затворница? — спросил Шеврикука. — Отчего, если на нее наложен домашний арест, ее нет дома? Или хотя бы здесь?

— Тише, тише! Давай на секунду отойдем от вольера… Нет, они без вреда, но все же… Плохо, Шеврикука! Все очень плохо! Ей грозит… И она содержится теперь… Не могу… Если есть желание, приходи завтра в это же время сюда. Я сумею провести тебя к ней. Времени мало, и ничто не может ей помочь… Придешь? Тут большой риск… Но… И бинокль я тебе добуду… Придешь?