Сэмюэль Беккет - Мерфи

— Очень хорошо, — сказала она.

Уайли заверил ее, что она никогда об этом не пожалеет. Ни один из них никогда не пожалеет. Для них всех это было начало новой жизни: для нее, для Мерфи, Нири, для него самого, недостойного. Это был выход из тьмы для всех заинтересованных сторон. Он направился к двери.

— Пожалею или нет, — сказала мисс Кунихан, — новая жизнь, нет ли, я никогда не забуду вашей доброты.

Он стоял спиной к двери, одна рука лежала у него за спиной на ручке двери, другая — описывала в воздухе жест, которым он всегда пользовался, когда слова были неспособны скрыть то, что он чувствовал. Мисс Кунихан со своей стороны изобразила на миг столько понимания на своем лице, сколько оно могло без труда выжать из себя. На такой риск она нечасто шла охотно.

— Это вы добры, — сказал Уайли, — а не я.

Оставшись одна, она принялась впустую помешивать угли в камине. Торф в своей eleuthero-mania [57] Страстное стремление к свободе (греч.). был истинно ирландским — он не желал гореть за решеткой.

Она выключила свет, открыла окно и высунулась из него. Тыльную или лицевую свою сторону не может Луна повернуть к Земле? Что хуже, никогда не служить тому, кого она любит, или постоянно тем, одному за другим, кто ей слегка неприятен? Сложные вопросы. На мостовой показались Уайли и Купер, две крошечных головы на распорках плеч (выражение Мерфи). Затем Купер вдруг пришел в движение, пустившись прочь своим рваным бегом, который недотягивал до бега, вытянувшись по мере удаления в полный рост. Она не слышала, как щелкнула, захлопнувшись, входная дверь, подававшая ей сигнал принять позу, достойную того, чтобы быть застигнутой Уайли врасплох, и свесилась еще дальше и ниже, так что в комнате оставалось уже не более половины ее особы, да и та не доставала до полу. Пространство, окружавшее серый тротуар, простиравшийся по обе стороны от подножия серых ступенек, было залито тьмой. Острия железной решетки напоминали острые зубья пилы, выбрасывающие фонтанчики света. Мисс Кунихан закрыла глаза, что было неразумно, и, казалось, была вообще готова покинуть комнату, когда руки Уайли, ловко уместившие в две пригоршни ее груди, втащили ее назад, навстречу более светскому головокружению.

Нечто ужасающее произошло, должно быть, в то самое время, когда над Мерфи издевались торговцы свечами.

В тот день, 11 октября, пятницу, после долгого ожидания мисс Кэрридж выпала удача, она привалила к ней в виде всевозможных бесплатных образцов — мыла для бритья, отдушки, туалетного мыла, присыпки для ног, брикетов для ванны, зубного порошка, дезодорантов и даже депиляториев. Так легко утратить ощущение собственной свежести. Перед большинством людей того же рода у мисс Кэрридж было одно несомненное преимущество — постижение своего дряхления посредством обоняния. Она ни за что не будет источать зловония, не уступит без борьбы, при условии, что борьба обойдется не слишком дорого.

В необычайно приподнятом настроении, дочиста отдраенная и умащенная в каждой складочке и каждом уголочке, безмятежно сияя от ощущения, вызванного тем состоянием, которое она называла «первозданной чистотой», мисс Кэрридж заявилась к Селии с чашкой чая. Селия стояла у окна, глядя на улицу, в совершенно ей несвойственной позе.

— Войдите, — сказала Селия.

— Пейте, покуда он не скис, — сказала мисс Кэрридж.

Селия стремительно повернулась и воскликнула:

— О, мисс Кэрридж, это вы, я так тревожусь о старикане, от него весь день — ни звука, ни шороха.

Забывшись от возбуждения, она подошла и взяла мисс Кэрридж за руку.

— Какой вздор, — сказала мисс Кэрридж, — он взял поднос, а потом его выставил за дверь, как обычно.

— Это было много часов назад, — сказала Селия. — С тех пор от него не донеслось ни шороха.

— Простите, — сказала мисс Кэрридж, — я совершенно отчетливо слышала, как он расхаживает, как обычно.

— Но как вы могли слышать, когда я не слышала? — сказала Селия.

— По той простой причине, — сказала мисс Кэрридж, — что вы — не я. — Она сделала паузу для того, чтобы Селия восхитилась этим абсолютным номинативом. — Разве вы забыли тот день, когда я была вынуждена привлечь ваше внимание к штукатурке, сыпавшейся вам на голову от его топота?

— Но теперь я привыкла ожидать этого, — сказала Селия, — и прислушиваться, и сегодня я в первый раз его не слышу.

— Какая глупость, — сказала мисс Кэрридж. — Что вам нужно, это…

— Нет, нет, — сказала Селия, — ничего до тех пор, пока я не узнаю.