София Блейк - Шлюха. Любимая

Мы сидели в одном из небольших китайских ресторанчиков, которых полно в Сохо, и к этому дню мы были уже знакомы две недели, и каждый день я знала, что затягивать нельзя, потому что я не найду в себе сил сказать, и все чаще посещает меня мысль забеременеть от Даниэля, чтобы прикрыться этим ребенком от правды, которая рано или поздно настигнет нас. И, возможно, быть честной совсем не так важно, ведь все мы лицедейки и заботимся только о благополучии, своём и любимого, зачем же травмировать его и разрушать собственное будущее во имя какой–то дурацкой, никому не нужной истины?

За окном падал мелкий дождик, частый гость Лондона, можно сказать, почти местный житель, он выкрасил улицу в серый цвет, расправил зонты над головами прохожих, и нагонял на меня желание поскорее забраться в широкую кровать моей студии, просунуть голую ногу между мускулистых ног Даниэля, ощутить в паху его горячую плоть, обнять его и голосом менады спросить: «Неужели тебе совершенно не хочется спать?» И с дрожью ожидать, что он начнет делать с моим телом после этих слов.

— Как тебе суп из акульих плавников? — спросил Даниэль.

— Мне вначале показалось, что это был суп из кусочков целлулоида, но раз ты говоришь, то ладно, — сказала я покладисто. — Хорошо, если хотя бы один из нас уверен, что мы ели настоящие плавники акулы.

На мгновение он хмурится, потом улыбка разглаживает его переносицу, но добавляет лучики морщинок у висков.

— Еще вчера от них шарахались купальщики у пляжей острова Ханнань.

— Неужели их действительно везут из Китая?

— Не обязательно, — сказал Даниэль. — Акулы водятся во многих морях.

— А тебе не кажется иногда, что вообще нет никаких акул, нет Китая и тропических пляжей, а нас накормили простым соевым бульончиком и нажали пару виртуальных кнопочек в наших мозгах, чтобы мы охотно платили высокие цены за несуществующие образы?

— Твое мышление такое… непривычное, — признался Даниэль, — наверное, похожие идеи появляются у тех, кто, к примеру, изучает брендинг. Вся современная торговля построена на виртуальной стимуляции потребительских мозгов.

Даниэль, по моим наблюдениям, еще ни разу не ошибся, употребляя сложные выражения, и я надеялась, что он не только кажется умным. Признаться, я боялась разочароваться, ведь никогда прежде я не встречала мужчину, которого полюбила бы так молниеносно, не рассуждая, а, значит, вернее всего, опрометчиво… Что я вообще знала о нем? Кроме того, что мне до боли, до дрожи хорошо с ним… Он сам когда–то пытался заняться медициной, но не преуспел. Потом все же получил диплом историка и право преподавать в начальных и средних школах.

— Что же до акул, — продолжил Даниэль, — то я лично видел их и даже поставил мировой рекорд по плаванию, когда мне показалось, что тварь атакует. Их существование вполне реально, причем как в облике рыбы, так и в двуногом виде, значительно более опасном. Последних, думается, намного больше, чем рыб. — Даниэль грустно вздохнул. — И вообще, иногда так тяжело сказать, где человек, а где акула, или шакал, или, допустим, обезьяна.

Этак, с важной миной, Даниэль иногда рассуждал, его мышление было довольно образным, и при этом он всегда не забывал подвести философскую базу. Сделать обобщение.

Но на этот раз я не поддержала заданную тему, а перевела разговор в иную плоскость.

— А ты мог бы сказать, где нормальная женщина, а где стерва, или, допустим, проститутка?

— Не думаю, что я такой уж знаток женщин, — скромно сказал Даниэль. — Почему ты спрашиваешь?

— Поверь, это важно, — сказала я. У меня появилось ощущение, что Даниэль старательно отводит глаза, потому что ему стыдно за меня.

— Что же тут важного?

— Признайся, что я сейчас тебя настораживаю.

— Самую малость, — согласился Даниэль и наконец–то перевёл взгляд на мое лицо.

— Твой отец рассказывал тебе, как живут в России обычные люди?

— Конечно. Я, между прочим, и читаю немало.

— И как ты думаешь, откуда у простой провинциальной девушки, дочки учительницы средней школы, деньги на то, чтобы жить в Лондоне и одеваться в «Харродс»?

— У нас не принято совать нос в частные дела других людей, — сказал Даниэль довольно холодно.

— Ночью ты говорил, что я не другой человек, а часть тебя, — напомнила я, сражаясь изо всех сил с предательской мимикой. — Что ты любишь меня и принимаешь всю целиком, а я то же самое отвечала тебе, любимый. Возможно, у вас это не более чем риторическая фигура речи, которая употребляется в постели с любой женщиной…