Леонид Якубович - По чуть-чуть…

Штурвал влево. 15 градусов. Всё как учили. Высота триста метров. Так, выводим. РУДЫ на себя... Режим – 60 на 70... Нормально. Щелкаю секундомером. До второго разворота 45 секунд...

Чёрт, какая-то наводка. «Маяк» что ли работает? Непонятно, что за песня вдруг?

Ладно, фиг с ней. Показания приборов – в норме... Хорошо!.. Все-таки, что за песня в эфире?..

Но мне уже не до песни. Я никогда ничего подобного не видел. Я не

видел, нет, я ничего подобного никогда не ощущал! Ночь. Я никогда так

не чувствовал ночь. Темень полная. Только звезды, как виноградины вокруг. Разноцветные огоньки на земле и приборная доска изумрудно фосфорицирует передо мной. Все. Ночь и я. Мы с ней один на один и я лечу сквозь неё куда-то туда ко второму развороту или вообще в никуда.

Вот оно это мгновение, этот восторг, это тихое счастье. Все эти полгода учебы и тренировок вдруг спрессовались в одно великое и прекрасное «Я ЛЕЧУ!» Я лечу сам. Ночью. Один.

Сорок пять секунд.

– Ноль шестнадцать! На втором! Триста метров. Борт порядок!

– Ноль шестнадцать! Выполняйте. Третий, доложить!

– Ноль шестнадцать! Принял. Третий, доложу!

Так, поехали налево. Крен 15 градусов... Выравниваю. Снова щелкаю секундомером. До третьего семь минут...

Достала эта песня! Как же это убрать-то? Щелкаю тумблером «Поглощение шумов»... Ни фига... Вот зараза прицепилась... Главное ни слуха, ни голоса. Вот времечко. Понабирали бездарей. Главное, все певцы вдруг... Ладно, разберёмся...

Господи, какая красотища кругом. Я только сейчас вдруг понимаю, что написал Экзюпери в своем «Ночном полете». Нет, не так. Не что, а почему, вот в чем дело. Он обалдел от восторга. Он просто ошалел от этого сказочного небытия. От этого ощущения себя в бесконечности. Просто Бог дал ему таланта это описать, но никто и никогда из тех, кто сам не пережил это, не читал эту повесть. То есть читали, конечно, как литературный труд, но это не то и не так. Эту книгу нужно не читать, а чувствовать! Вот в чем дело. Эти звезды, эти огоньки на земле, черт его знает что это – то ли Луховицы, то ли в самом деле Аликантэ, и единственно, что реально существует и ещё как-то связывает тебя с той действительностью, от которой ты улетел – это малюсенька кнопочка «Радио» слева на штурвале. Нажмешь, и кто-то тут же скажет «Ты как там, парень? Все в порядке? Ты не волнуйся, мы тут, мы рядом!»

Черт, песня достала!.. Что за песня такая без конца и без начала в эфире?.. Главное, на моей частоте... А ну, как я вообще рацию отключу?..

И тут только я вдруг понимаю, понимаю, как пловец вдруг вынырнувший из глубины, это не кто-то в эфире, это я сам, я сам пою. Я ору «Однажды вечером, вечером, вечером...» Веду машину, общаюсь с «землей» и при этом ору, как ненормальный: «...пора в путь дорогу, дорогу дальнюю, дальнюю, дальнюю идем...». Во, дела! Совсем с ума сошел. А может, и нет. Я думаю, он тоже пел, наверняка пел в том своем первом «ночном полете». Точно пел, я знаю!

Так, стоп, кончаем рефлексировать. Гасим скорость. Кран шасси вниз до упора.

– Ноль шестнадцать! На траверзе, шасси выпустил, зеленые горят! Заход. Расчет с посадкой!

– Ноль шестнадцатый! Вас понял, заход разрешаю, четвёртый разворот доложите!

Ладно. Пока поехали в «третий»...

Опять щелкаю секундомером... Верчу голову направо... Где-то там ВПП... Ни черта не видно... Ладно, еду дальше. Двадцать секунд...

– Ноль шестнадцать! На четвертом!

– Ноль шестнадцатый! Вас понял. Удаление семь километров! Занимайте двести метров!

– Ноль шестнадцать! Снижаюсь двести!

Двести, так двести! Чуть штурвал от себя. Самолет послушно опускает нос. Стрелка на приборе медленно поползла влево.

Далеко впереди вспыхивает желтый круг. Дали прожектор. Между прочим, для полноты ощущения надо бы сесть точно в круг. Что мы, не асы что ли?! Внутренне как-то подбираюсь весь. Всегда так перед посадкой. И вроде ветра нет, но все равно, как-то собираешься весь, как перед прыжком.

– Ноль шестнадцать! На курсе, на глиссаде. Знаки, полосу наблюдаю, к посадке готов!

– Посадку разрешаю!

– Принял, разрешили!

Большое спасибо! Так... щиток... Рукоятку винта вперед до упора... И держим скорость... 160... Отлично!.. Гашу скорость, выравниваю машину.... Чуть приподнимаю нос.... Малый газ!... Ширк! Шасси основных стоек мягко касаются бетона... Тяну штурвал на себя... Скорость падает и передняя нога так же мягко тюкается о покрытие точно в центре слепящего светового пятна!.. Ай, да мы!

– Ноль шестнадцать! Посадка!

– Посадка в тридцать пять! Освобождение по первой!