Курбандурды Курбансахатов - Сто монет (роман и повести)

— Лишь бы судьбы человеческие не зависели от таких вот, как этот, жалких людишек, — проговорил он.

Аннагельды поднял голову:

— Вы мне что-то сказали, Дурды-ага?

— Нет, — вздохнул главный бухгалтер и сел за свой стол. — Просто подумал о судьбах людских.

— О чьих именно?

— Ну как тебе объяснить? Вот ты уже год работаешь со мной. И я, мне кажется, знаю тебя, понижаю, чем ты живёшь. Когда-то и Караджа Агаев сидел вот так же, как и ты, и работал рядом со мной. Хоть он и не намного моложе, для него и в те времена я был Дурды-ага. Я думаю, что знаю его, так же, как сейчас знаю тебя. Все мы считали его чистосердечным, совестливым парнем. И не было у него этой фальшивой улыбки. Семь дней назад, когда; он приехал сюда, я сначала обрадовался, потом разозлился. А сейчас посмотрел на него и расстроился. По правде говоря, даже испугался. Сидит убитый горем человек. Ведь, казалось, должен бы радоваться, что не обнаружил у своего доброго друга и покровителя никаких злоупотреблений. Почему, почему он так огорчён? Уму непостижимо. А ведь есть какая-то причина. Вот о чём я раздумываю, Аннагельдыджан!

Аннагельды даже не заметил, как, отложив работу, встал и подошёл к столу Дурды Кепбана.

— А в самом деле, почему? Если бы я был на его месте, я бы сказал и председателю, и вам, Дурды-ага, и самому Тойли-ага: «Простите, товарищи!» И уехал бы туда, откуда приехал. А может быть, кто-то принуждает его? — размышлял, вслух счетовод. — Нет, разве можно принудить человека, ясли он хоть немножко, хоть самую малость уважает себя?

Но получить ответы на свои вопросы парень не успел.

Из соседней комнаты вышел Караджа Агаев и со злостью швырнул на стол главного бухгалтера связку ключей, которая несколько дней назад была так же брошена ему самому. Дурды Кепбан и бровью не повёл.

— Кончил? — спросил он.

— Кончил.

— Идём, если кончил! — И Дурды Кепбан повёл ревизора к председателю.

— Садитесь, — вежливо предложила Шасолтан. — Рассказывайте, как ваши дела. Закончили уже?

— Закончил, — буркнул Агаев.

— Что вы нам можете сказать?

— Ничего не нашёл, — вздохнул Караджа Агаев.

— Вы, кажется, жалеете об этом? — Шасолтан слегка прищурилась.

— А? Что вы сказали?

Чуть повысив голос, Шасолтан повторила:

— Жалеете, говорю, об этом?

— Ой, нет же, нет! — растерянно и даже жалобно проговорил ревизор.

— Значит, вы сегодня уезжаете?

— Да, хотел бы уехать сейчас, — сказал Агаев.

Не в силах поднять глаза на председателя и на главного бухгалтера, он собрался было встать, но Дурды Кепбан придавил его плечо:

— Нет, сейчас не уедешь, не отпустим.

— Почему? — обиженно спросил Агаев и устремил свой беспомощный взор на Дурды Кепбана.

— А ты не знаешь — почему? — стараясь пода вить снова вскипевшую ярость, тихо, но грозно заговорил Дурды-ага. — Ты целую неделю сидел у нас на голове! Целую неделю из дома в дом передавали страшные слова: проверяют Тойли Мергена! Целую неделю ты искал вора. Искал! Но не нашёл. Об этом тебе придётся написать и поставить собственную подпись. Вот бумага, а вот ручка!

— Дурды-ага прав, — поддержала главного бухгалтера Шасолтан. — И вам это нужно, и нам.

— Может быть, — заёрзал, на стуле Агаев, — я потом напишу и пришлю? Надо ведь время, чтобы подумать.

— А мы тебя не торопим, — тут же нашёлся Дурды Кепбан. — Думай, сколько хочешь. Напишешь и уедешь. Никто тебя не задержит.

Ревизор сидел, уставившись в стопку бумаги, но ручку не брал.

— Может, и для этого нужно разрешение Ханова? Если нужно, я ему сейчас позвоню, — стараясь скрыть улыбку, проговорила Шасолтан.

— Нет, — выжал из себя Агаев.

Просидев чуть ли не с полдня, Караджа Агаев нацарапал на листочке бумаги несколько слов. Никто не мог понять, почему это заняло у него столько времени. Очевидно, трудно было ему написать правду.

Пробежав глазами записку ревизора, Дурды Кепбан рассмеялся.

Агаев проглотил обиду и, нахмурившись, спросил:

— Что, не годится?

— Годится, — всё ещё улыбаясь, ответил главный бухгалтер и сунул записку в ящик стола.

Караджа Агаев пошевелил губами, вроде бы желая что-то сказать. Но дочему-то смолчал, растерянно глядя на собеседника.

Догадавшись, о чём думал ревизор, Дурды Кепбан пришёл ему на помощь.

— Аннагельды! Сходи, голубчик, посмотри, здесь ли машина председателя.

Аннагельды вышел и сразу же вернулся.

— Шасолтан уехала, — доложил он. — Она, кажется, говорила, что её вызвали в район, там, наверно, опять совещание.