Сол Беллоу - Хендерсон — король дождя

— Обряды совершены, однако печет по-прежнему. На небе ни облачка.

— Вы правильно подметили, мистер Хендерсон, не спорю. Тем не менее я не раз видел, как в такой день наперекор всему начинался дождь. Именно в такой день.

Я искоса взглянул на короля. Его слова прозвучали многозначительно, не стану гадать почему. Допускаю, что в них слышалась некоторая самонадеянность.

— Ваше величество, не будем обманываться. Думаете, легко дождаться милости от природы? Готов предложить вам пари.

— Спор? Отлично.

Не думал, что Дафу сразу откликнется на мое предложение. Сердце у меня забилось. Нахлынула волна возбуждения, несмотря на возможные доводы против.

— Спор! — воскликнул я.

— Я готов, — с упрямой улыбкой произнес король.

— Ваше величество, принц Айтело говорил, что вы интересуетесь наукой.

— А он не говорил, что я учился в медицинском училище?

— Вот как?

— Полных два года.

— Вы не представляете, как это сейчас важно. Моя жена выписывает «Сайнтифик Америкэн», и я много читал про дождь. Сначала на облака сеяли сухой лед, но этот способ оказался малоэффективным. Недавние исследования показали, что дожди возникают, когда тучи космической пыли достигают земной атмосферы. И все-таки меня привлекает другая теория. Согласно этой теории, главной составляющей дождя является морская соль. Это подлинный прорыв в науке, ваше величество. Не будь морей и океанов, не было бы дождей, если б не было дождей, не было бы жизни, независимо оттого, нравится это нашим всезнайкам или нет. Жизнь зарождается в море — это потрясающе! В школе нам, малышам, нравилась одна песенка. — Тихонько я пропел: — «Марина, Марина, Марина, окати нас соленой волной…»

— У вас неплохой голос. А то, что вы рассказали о происхождении дождей, действительно любопытно.

— Я рад, что это заинтересовало вас. Значит, наше пари отменяется?

— Зачем отменяется? Продолжим спор.

— Ваше величество, беру назад то, что я сказал о ваших обрядах по призыванию дождя, и чертовски извиняюсь. Готов даже съесть свой шлем. Почему бы вам не сказать: «Плюньте, Хендерсон, и разотрите»?

— Никоим образом. У нас нет оснований прекращать спор. — В голосе Дафу послышались повелительные нотки.

— О’кей, ваше величество, пусть будет по-вашему.

— На что спорим?

— На что хотите, король.

— На что хочу? Хорошо. — Дафу махнул рукой с крупным алмазом на пальце и снова лег на палантин.

Я понял, что король — азартный человек. И не сводил глаз с золотого кольца, с алмаза, оправленного драгоценными каменьями.

— Вам нравится этот перстень?

Я уклонился от прямого ответа:

— Недурственное колечко.

— А вы что ставите?

— При мне порядочная сумма, но деньги вам здесь вряд ли понадобятся. В рюкзаке я держу отличный фотоаппарат. Отснял всего лишь несколько кадров, и то случайно. В пути не хватало времени. Кроме того, я захватил с собой хороший пистолет «Магнум-375» с оптическим прицелом.

— Не вижу, каким образом в случае выигрыша я его использую.

— Дома у меня есть несколько занимательных вещей. Готов поставить их на кон. Кроме того, у меня осталось несколько породистых свиноматок.

— В самом деле?..

— Свиноматки, кажется, вас не заинтересовали.

— Хотелось бы видеть на кону что-нибудь личное.

— Личное? Улавливаю. Если бы я мог поставить мои беды и неприятности. Это самое личное, что имеется в моем распоряжении, ха-ха! Таких проблем я и злейшему врагу не пожелаю. Надо подумать, что еще достойное короля я мог бы предложить. Разве ковры? Один, персидский, у меня в мастерской постлан. Может, бархатный халат? Он бы пошел вам. У меня есть даже скрипка работы Гварнери. Впрочем, постойте, постойте… Придумал: картины! Два портрета, мой и жены. Написаны маслом.

— Портреты? О’кей! — воодушевился король. — Но пари вам все равно не выиграть. И не мечтайте.

— То есть?.. И что будет, если я проиграю?

— Будет интересно.

«Кому интересно?» — встревожился я про себя.

— Итак, решено: кольцо против портретов. Или скажем так: если я выиграю, вы подольше останетесь моим гостем.

— Подольше — это как долго?

— Ваш вопрос сугубо теоретический, — сказал король, отворачиваясь. — Оставим его покуда открытым.

Дафу заключил разговор напыщенным африканским жестом.

Так и не достигнув окончательного соглашения, мы оба задрали головы. На вершины гор падал бледно-голубой отсвет безоблачного неба.

Может, он деликатно как бы извинялся за подкинутый труп и просил погостить у него еще какое-то время? Изнывая от жары, дыша открытым ртом, я сказал: