Владимир Шаров - Репетиции

Читаешь семь романов Шарова, и понимаешь: мир наш — Россия — в самом деле так устроен. Писатель доказывает нам это, не доказывая, а просто проводя по тропам людских судеб, по реальной русской истории.

И никто в этой русской истории так себе, зря и отдельно не живет. Никто не напрасен. Если живет.

Вот она, проза Шарова. И вот оно, наше единство. Вертикаль власти (о которой во все времена столько шуму, но чаще — крови) и, перпендикулярно вертикали — как в детском волчке — невероятная центробежная сила собственно живых людей, рожденных в русском безбрежном пространстве-времени, несущих свои собственные надежду, веру, любовь. Вертикаль долбит и мучает волчок, и нет ему другого спасения, как убегать, да всё по кругу, хоть и гигантскому…

Каждый роман Шарова — открытие. Стало быть, как водится, от романа к роману его принято не признавать, спорить, обвинять во всех смертных грехах. Это происходило на литературоведческих конференциях, в историко-академических кругах, бывало, что приобретало черты травли (в былые времена он бы, пожалуй, в результате даже прославился… или погиб). Между тем, каждая его книга — не более чем явление русской литературы. Не составленное из своих и чужих интеллектуальных наработок, а просто рожденное, то есть живое.

А ведь сама жизнь все в большей степени становится процессом жизнедеятельности, функционированием, то есть не вполне жизнью. Что ж тут поделать?..

Думаю — обойдется. То ли еще было!

Вон, Шарова почитайте…

Есть у него свои верные читатели, такие, что читают его четверть века. Так и бредут по жизни вслед за вереницей его книг и героев, прочтут и терпеливо, годами ждут следующий роман. Я попала в эту компанию недавно, прежде просто ничего не знала о Шарове и его книгах. В наш «век информации» это так естественно. Информационного мусора скопились терабайты. Но случай случился — и мне досталось прочесть его романы — все за год, не всегда в порядке написания. Иногда не в виде книги, а в Интернете или в журнале. Мне пришлось искать тексты. Давненько со мной такого не бывало, пожалуй, с семидесятых, с самиздата… При нынешнем «информационном поле» и цензуры не надо, чтоб отделить читателя от чтения…

В конце концов случайно мы с автором познакомились, было это на юбилее журнала «Знамя» в имении Льва Толстого в Хамовниках, день был и теплый, и дождливый, солнечный, живой… Чудесные, как бы старинные московские литературные посиделки прямо под деревьями, среди которых век назад — совсем недавно — прохаживался Лев Николаевич…

Благодаря знакомству с Шаровым я получила счастливую возможность выпрашивать тексты у самого автора.

Думаю, что не только у меня «крышу снесло» от встречи с прозой Шарова. Нет, не только у меня. И не жалко, что снесло! Стереотипы рушатся, но в результате мы, читатели, с изумлением обретаем новое историческое зрение и сознание. Мы наконец-то находим место себе в своем отечестве. Изрядного исторического образования в стране давно нет. Но то, что есть или было, то, что вразнобой осело в нас к нынешнему времени, приобретает наконец-то черты неделимого, фантастического, но и совершенно реального, огромного пространства-времени, которое есть Россия и которое творилось при прямом участии лично наших, читатель, предков, поездных попутчиков и родни.

Книги Шарова не имеют ничего общего с бизнес-шоу-проектами последних лет. Они издаются и раскупаются, но все-таки не вполне принадлежат современному литературному рынку. Его книги, повторяю, просто русская литература. Явление как будто известное, но, опять-таки повторяю, всякий раз невероятное.

По определению Андрея Битова, «произведение — это то, чего не было, а есть». То есть всего-то — реальность. И все дела. Но попробуй, создай реальность! Вот именно так можно сказать о семи произведениях Шарова. Их — не было. Они — есть. И теперь уже никуда не денешься — будут.

Интересно, что в отличие от русского книжного рынка, европейские издатели и критики заметили Шарова сразу, а не как у нас, не «когда-нибудь потом». Для любого литератора крайне важно быть прочитанным в «режиме реального времени». У Шарова хотя бы за рубежом все его романы переводились и публиковались отдельными книгами практически сразу по написании. Издавались они серьезными для Европы тиражами, и критики не прошли мимо его книг, отзывов в зарубежной прессе тьма.

Остается надеяться на то, что творческое пространство литератора и историка Владимира Шарова подстать пространству и логике России. И в конце концов сама Россия обратит на это внимание. Раз в нашем отечестве возможно именно то, что невозможно (в этом каждый раз убеждают не только романы Шарова, но и просто жизненный опыт), то все-таки читатели к нему придут. Как совершенно случайно это произошло, скажем, со мной.