Владимир Шаров - Репетиции

Придя к этому выводу, Петр по тревоге поднял лагерную охрану, не исключая Матфея с его людьми, которые после ночной работы не спали и трех часов, и, когда солдаты построились, вполне спокойно, без нажима принялся отчитывать за невнимательность тех, кому было поручено собрать трупы и снести их на кладбище. Матфей стал возражать, говорить, что вчера они район, где могли быть зэки, прошли очень аккуратно и дважды да еще с собаками, — на что Петр, как и раньше спокойно сказал, что никого не винит и хорошо понимает, что в темноте в лесу хоть что-то углядеть трудно, то, сколько трупов они нашли, и так для первого дня поисков очень много. Но нашли они отнюдь не всех, он только что проверил, и оказалось, что не хватает больше пятидесяти человек — куда же они исчезли? если бежали, нужна погоня, если прячутся где-то на острове, их следует найти, если убиты, — найти их трупы. Потом он, оставив для охраны лагеря меньше десятка солдат, остальных разбил на две группы, чтобы они еще раз, теперь уже при нем, обыскали все места, где могли скрываться зэки. В сущности, его интересовали лишь евреи, и он пошел с той группой, которая должна была прочесывать остров. С собаками они облазили буквально каждый закоулок, каждую рощицу и лощину, каждый дом, погреб, яму, штольню, но обнаружили за целый день поисков один-единственный труп, да и тот, словно в насмешку, в каких-нибудь тридцати метрах от ворот зоны.

Ничего не найдя на острове, Петр вспомнил, что Матфей, не послушавшись его, вчера ночью похоронил убитых, и теперь повел охранников на кладбище, чтобы заново раскопать могилы и проверить, нет ли в них евреев. Он надеялся узнать, бежали ли одни евреи или просто не хватает пятидесяти зэков. Также он и здесь хотел проверить Матфея, проверить, кто и где похоронен, поэтому приказал вскрыть не только ров с зэками, но и могилы солдат и римлян.

Из-за того, что Петр, пока шла работа, беспрерывно торопил, понукал охранников, могилы раскапывались в крайней спешке и некоторые тела оказались сильно повреждены и изуродованы: лопатами у многих были отрублены руки, рассечены головы. Но виноват в этом был не только он. Я уже говорил, что трупы лежали без гробов и были не зарыты, а кое-как просто забросаны землей.

К недовольству Петра, по лицам почти никого из покойных опознать оказалось невозможно. Они были густо залеплены глиной и жидкой грязью, а под ней, если ее и получалось очистить, лицо было настолько стерто и искажено гниением, что узнать, кто это, удавалось редко.

Все-таки человек двадцать они опознали, но еврея среди них не было ни одного.

Теперь Петр больше не сомневался, что они должны искать живых евреев, а не трупы. Он понял, что евреи обманули его, использовали восстание Когана как прикрытие и бежали из Мшанников. Он сказал это и апостолам, и рядовым, сказал, что он зря обвинял Матфея, тех людей, которые с ним работали, и просит у них прощения, — если здесь и есть чья-то вина, то лишь его, Петра.

«Не надо думать, — говорил он христианам, — что Господь опять спас евреев, — их спасла хитрость. Господь за христиан, евреям дана лишь отсрочка, несколько дней — и с ними будет покончено».

Сказанное Петром христиане выслушали холодно и мрачно; в отличие от него, в них снова был страх, что все, что они делали и продолжают делать, Господу не угодно, что Господь не хочет, чтобы они догнали и перебили евреев. Но они были не только христиане, но и солдаты, и когда Петр двух охранников послал в бараки, чтобы забрать там вещи евреев, — он думал выследить их с помощью собак — они, конечно, пошли.

Но и с новой идеей Петра поначалу не заладилось; другие зэки давно уже поделили между собой все стоящее, и сказать про тряпье, которое они после настойчивых требований в конце концов выдали охране, что оно было именно еврейским, никто не мог. Однако одежда, сохранившая запах евреев, по-прежнему ими пахнувшая, в лагере была: кто-то из апостолов вспомнил о лежащих в помещении КВЧ театральных костюмах; их принесли, дали собакам, и те действительно на дороге недалеко от мостков сразу же взяли след.

Это была удача, но не долгая. Через минуту собаки потеряли евреев, закрутились на месте, начали скулить и, как ни старались проводники, дальше не продвинулись. На выгоревшем лугу, да еще после вчерашнего ливня идти по следу было невозможно.

Однако то, что Петр пытался искать именно евреев, пытался понять их, понять, как и куда они ушли именно потому, что евреи, было умно и правильно, и скоро он сообразил, что раньше, в прежние времена, они бежали из Мшанников единственной дорогой — через болото, где-то переходили его. Теперь ему оставалось найти их путь, найти место, где дно из-за мерзлоты было твердым и болото проходимым. Для этого Петр приказал конвою взять из лагеря пятьдесят самых высоких и здоровых зэков — по числу охранников, которые с ним были, и захватить с собой несколько мотков прочной толстой веревки. Затем, когда зэков привели, он расставил их по краю болота — ровно через каждые десять метров, — сказал охранникам крепко обмотать и обвязать их, после чего погнал в воду. Если зэк, зайдя в болото по горло, начинал тонуть и захлебываться, солдат, державший другой конец веревки, вытягивал его на берег. Потом зэка отводили на новое место и опять ставили в десяти метрах от крайнего в этой цепочке. По расчетам Петра выходило, что так он еще до вечера успеет проверить все болото, но ему хватило и двух часов — уже сороковой зэк нащупал мерзлоту, и там же, где до него евреи, перешел болото.