Ивлин Во - Мерзкая плоть

Обе они были в немыслимых шляпах, которые кивали и подпрыгивали в такт их словам.

В Эйлсбери Адам сел в «форд» и попросил отвезти его в усадьбу под названием Даутинг.

— Даутинг-холл?

— Наверно. Там дом вот-вот развалится?

— Да, покрасить бы его не мешало, — сказал шофер такси, прыщеватый юнец. — Хозяина зовут Блаунт.

— Ну, правильно.

— Конец не близкий. Пятнадцать шиллингов.

— Ладно.

— Ежели вы коммивояжер, прямо вам скажу, только время зря потеряете. Тут утром один парень на «моррисе» спрашивал, как к нему проехать. Хотел продать ему пылесос. Старик написал по объявлению, чтобы прислали образец. А когда этот парень явился, так и смотреть на него не захотел. Видали что-нибудь подобное?

— Нет, я ничего не собираюсь ему продавать… вернее, это было бы неточно.

— Значит, по личному делу?

— Да.

— Ну, так.

Убедившись, что намерения у пассажира серьезные, шофер надел несколько плащей (шел сильный дождь), вылез из машины и стал крутить рукоятку мотора. Скоро они пустились в путь.

Мили две они ехали среди летних домиков, нарядных вилл и деревянных трактиров до деревни, где чуть ли не в каждом доме помещался гараж и заправочная станция. Здесь они расстались с асфальтом, и Адам окончательно затосковал.

Наконец слева появились две парные восьмиугольные сторожки и ворота с геральдическими столбами и чугунной решеткой, за которыми начиналась широкая неухоженная подъездная аллея.

— Даутинг-холл, — сказал шофер.

Он посигналил, но из сторожки не вышла румяная привратница в чистом переднике и не впустила их с улыбкой и поклонами. Тогда он вылез из машины и увещевательно потряс решетку.

— Замок и цепь, — сообщил он. — Попытаемся с другого боку.

Проехали еще добрую милю; со стороны усадьбы вдоль дороги тянулась ветхая каменная стена и мокрые от дождя деревья; вот показалось несколько домиков и белые ворота. Отворив их, они свернули на грунтовую дорогу, отделенную от парка низкой железной оградой.

По обе стороны паслись овцы. Одна из них забрела на дорогу. Она в панике помчалась впереди машины, то останавливалась и оглядывалась через свой грязный хвост, то мчалась дальше, пока от волнения не прибилась к обочине, так что они ее наконец обогнали.

Дорога привела к конюшням, потом долго петляла мимо парников, навесов, собранных в кучи мокрых листьев, мимо полуразвалившихся служб — бывшей прачечной, бывшей пекарни, и пивоварни, и огромной конуры, где когда-то держали медведя, — а потом, миновав купу вязов, остролиста и лавровых кустов, круто свернула на открытую площадку, некогда посыпанную гравием. Глазам их открылся высокий классический фасад и перед ним — конная статуя, властно указующая жезлом на главную подъездную аллею.

— Приехали, — сказал шофер.

Адам расплатился с ним и поднялся на парадное крыльцо. Он позвонил и стал ждать. Ничего не последовало. Он позвонил еще раз. В то же мгновение дверь отворилась.

— Раззвонились, — сказал какой-то очень сердитый старик. — Что вам надо?

— Мистер Блаунт дома?

— Никакого мистера Блаунта здесь нет. Это дом полковника Блаунта.

— Простите… Насколько я знаю, полковник ждет меня к завтраку.

— Глупости. Полковник Блаунт — это я. — И дверь захлопнулась.

«Форд» уже исчез. Дождь не прекращался. Адам позвонил снова.

— Да? — сказал полковник Блаунт, мгновенно появляясь в дверях.

Может быть, вы разрешите мне вызвать по телефону такси?

— У меня нет телефона. Дождик идет. Вы бы зашли. Не идти же на станцию пешком в такую погоду. Вы насчет пылесоса?

— Нет.

— Странно, а я все утро жду одного типа, он должен был показать мне пылесос. Да вы входите. Может быть, останетесь к завтраку?

— Я бы с радостью.

— Вот и прекрасно. Меня теперь мало кто навещает. Вы не взыщите, что я сам отворил вам дверь. Мой дворецкий сегодня лежит. У него, когда сыро, страшные боли в ногах… Оба мои лакея убиты на войне… Пальто и шляпу давайте вот сюда… Жаль, что вы не привезли пылесос… ну да ничего. Здравствуйте, — произнес он неожиданно, протягивая руку.

Они обменялись рукопожатием, и полковник повел Адама по длинному коридору между шпалерами мраморных бюстов на желтых мраморных подставках в большую, заставленную мебелью комнату с превосходным камином в стиле рококо, в котором весело потрескивали дрова. У окна, выходившего на террасу, стоял большой ореховый письменный стол, обтянутый кожей. Полковник Блаунт взял со стола телеграмму и прочел ее.