Юрий Слепухин - Джоанна Аларика

И, наконец, в-третьих, это несносное молчание Мигеля. Письмо послано с нарочным еще вчера, и до сих пор никакого ответа. А между тем с посыльным они условились, что если он не сможет передать письмо сеньору Асеведо в собственные руки, то привезет его обратно. Письмо не вернулось, следовательно…

Джоанна вздохнула и, лавируя среди танцующих, подошла к столу с прохладительными напитками. Оказавшийся тут же лиценциат предупредительно откупорил бутылку.

— Могу я рассчитывать на следующий танец, сеньорита Джоанна? — спросил он, подавая ей запотевший фужер.

— Простите, я так сегодня устала… — извиняющимся тоном ответила она.

Лиценциат явно обиделся и отошел, отвесив ей церемонный поклон.

«Небо, ну что ему от меня нужно?..» — вздохнула Джоанна. Отпив глоток, она опустила фужер, печально наблюдая за крошечными пузырьками газа, с легким шипением лопающимися на поверхности. Если ответа не будет и завтра утром, значит Мигель ее разлюбил. Вот взял и разлюбил, очень просто! Такие случаи вовсе не редкость. Можно загадать — эта штука скоро выдохнется; я сосчитаю до двадцати пяти и, если после этого пузырьки еще будут подниматься— значит, не разлюбил. А если не будут — значит, разлюбил. Впрочем, это совершенно невозможно. Мигель не разлюбит. А вдруг? Нет, никаких «вдруг». Десять секунд уже прошло — значит, одиннадцать, двенадцать, тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать…

— Джо, там тебя спрашивают, — окликнула ее Долорес Кинтана, на секунду останавливаясь рядом вместе со своим партнером.

— Минутку, я занята… Кто спрашивает?

— Горничная, что ли! — крикнула Долорес из-за плеча заслонившей ее другой пары. — Там, в коридоре!

Джоанна еще раз взглянула на свой фужер — пузырьки продолжали лопаться — и стала пробираться к дверям.

— Вас на кухне хочет видеть водопроводчик, — таинственно объявила горничная, молоденькая смешливая мулатка.

— Водопроводчик? — Джоанна вскинула брови. — Меня? Хосефа, опомнись!

— Водопроводчик из Коатльтенанго, — подтвердила Хосефа, — он сегодня у нас работал, а сейчас уезжает и вспомнил, что ему что-то поручали вам передать.

Джоанна ахнула и помчалась по коридору, шумя платьем.

— Здесь работает водопроводчик? — спросила она прерывающимся голосом, влетев в кухню. — Вы его не видели, Патрисиа?

— Я здесь, сеньорита, — отозвался из угла мужской голос. — Добрый вечер.

— О, — смутилась Джоанна, быстро оборачиваясь, — вы здесь… Добрый вечер, сеньор! Вы хотели что-то мне передать?

Человек в синем комбинезоне поставил на пол паяльную лампу и выпрямился, вытирая руки ветошью.

— Хотел, — улыбнулся он, — да чуть было не забыл. Вы уж простите, я еще днем должен был отдать, да закрутился тут с работой, совсем из головы вылетело…

Он полез в нагрудный карман комбинезона и осторожно— кончиками пальцев, чтобы не испачкать, — извлек оттуда конверт. Джоанна увидела свое имя, надписанное знакомым крупным почерком Мигеля.

— Ну, наконец, — вздохнула она с облегчением, — я уже так беспокоилась!

Джоанна вынула из конверта сложенный вчетверо листок бумаги и, одним взглядом пробежав строчки, просияла в улыбке. Потом перечитала записку снова, медленнее.

— Рада познакомиться с вами, сеньор Эрреро, — сказала она, пожимая руку водопроводчику. — Вы можете уделить мне несколько минут?

— Сколько угодно, сеньорита!

— Только пойдемте… здесь неудобно. Сюда, пожалуйста…

В маленькой угловой гостиной она предложила ему кресло и сама села напротив.

— Вы не могли бы подождать, я хочу написать ответ сеньору Асеведо…

— Передам, почему же нет, — кивнул сеньор Эрреро. — Мы с ним соседи, я живу, прямо против школы.

— Я буду вам очень благодарна… вы курите? — . спохватилась она, придвигая к нему шкатулку с сигаретами.

— Спасибо… я уж свои, покрепче… с вашего разрешения.

Джоанна помолчала, не решаясь спросить о Мигеле— о его здоровье, самочувствии и прочем. По-видимому, они с ним приятели, но все же неловко задавать такие вопросы постороннему.

— Я слышала, сеньора Асеведо переводят в столицу, — сказала она тоном обычной салонной болтовни.

— И не говорите, — махнул рукой водопроводчик, — родители наших школьников жаловаться уж хотели. Любят его у нас, очень любят.

— Да, безусловно…

Ей очень захотелось расспросить об этом поподробнее, но она опять подумала, что это не совсем удобно..

— Так я приготовлю письмо, сеньор Эрреро?

— Пишите, пишите, — кивнул тот, благодушно улыбаясь.