Фиона Макинтош - Хранитель лаванды

— Вы же меня едва знаете.

— Я знаю, что могу вам доверять.

Она сглотнула.

— А другим?

Он грустно улыбнулся.

— Я же говорил вам, что не числюсь в фаворитах у Берлина.

— Но вы — верный сын Германии.

— В том-то и беда. — Он понизил голос. — Я и в самом деле верный сын Германии, но отнюдь не верный член нацистской партии.

— А разве это не одно и то же? — с напускной наивностью поинтересовалась Лизетта.

Килиан сдавленно рассмеялся и покачал головой.

— Увы, нет. Многие немецкие офицеры не разделяют идеологии фюрера.

— Почему же тогда…

— Почему мы выполняем приказы? Потому что многие, кто стоит у власти — хорошие люди. Во времена Веймарской республики у них не было бы ни малейшего шанса. Гитлер выдвинул их, дал им положение, возможности. Это обоюдоострое лезвие. Правильные люди на правильных местах…

— Под руководством плохого вождя? — тихонько спросила Лизетта.

Килиан нахмурился, лицо его омрачилось.

— Я готов умереть за свою страну. Надеюсь, история докажет, что вермахтом командуют достойные офицеры, честно исполняющие приказы. Те из нас, кто проявил неповиновение, сделали это ради других.

В голосе его звучали тоска и отчаяние.

— Маркус… — прошептала Лизетта.

Он поднял голову. Глаза его блестели в свете свечей.

— Не обращайте внимания. Вкусный ужин, вино и сочувственный слушатель развязали мне язык. Я и так уже наговорил лишнего. Пойдемте же, — сказал он, вставая. — Это неподходящая беседа для прелестной девушки в день ее рождения. Могу ли предложить вам что-нибудь еще?

Лизетта покачала головой и улыбнулась, втайне досадуя, что многообещающий момент упущен. Возможно, Килиан никогда больше не заговорит настолько откровенно. А ему наверняка есть что сказать. Быть может, Маркус созрел для вербовки… и она станет его связной, а не приставленной к нему шпионкой. Намекнуть ли ему? Нет! Сперва надо послать отчет в Лондон — пусть решение исходит оттуда. Девушка еще не успела собраться с мыслями, как Маркус снова обратился к ней.

— Я слишком долго наслаждаюсь вашим обществом. Не хочу навлекать на себя гнев Вальтера.

Поднявшись, Лизетта позволила ему накинуть невесомую шаль себе на плечи.

— Будьте любезны, передайте моему шоферу, чтобы он включил обогреватель в машине для mademoiselle, — велел Килиан бесшумно подошедшему метрдотелю.

— Слушаюсь, полковник.

Килиан проводил ее через богато украшенный фресками зал в розовых и золотых тонах.

— Вы проводите меня домой? — нерешительно спросила Лизетта.

— Пожалуй, вам не стоит часто появляться в обществе немецкого офицера.

— По-вашему, этот автомобиль невидимкой проскользнул по Монмартру? А капрал Фрайберг незаметно доставил мне вашу посылку среди бела дня?

Килиан помедлил в вестибюле.

— Вы правы. В следующий раз я что-нибудь придумаю.

В следующий раз.

— Вот что я вам скажу, — усмехнулся полковник. — Давайте прокатимся до моей гостиницы, а затем вас отвезут домой? Так мы сможем чуть дольше побыть вдвоем.

— Звучит заманчиво, — отозвалась Лизетта. Неужели она утратила контроль над ситуацией? Она-то надеялась, он предложит ей провести ночь вместе. Для такой, как она, ответить согласием было бы крайне трудно — но у Лизетты не было возможности соблюдать приличия. Не было времени бояться, что скажут соседи. Однако у Килиана был какой-то сдержанный, почти виноватый вид. Надо нажать.

— Умоляю вас, не думайте, будто вы что-то обязаны для меня делать. Вы подарили мне самый лучший день рождения — собственно, лучший с тех пор, как папа подарил мне пони. — На самом деле Лизетта никогда не ездила верхом. — Я буду дорожить воспоминаниями о сегодняшнем вечере, Маркус.

Он заглянул ей в лицо.

— Мне кажется, что вы не просто желаете мне доброй ночи, а прощаетесь навсегда.

— Нет, я… — Черт побери ее нерешительность! Ну вот, теперь он над ней смеется. — И не ухмыляйтесь вы так!

— Смущение вам к лицу.

— Спасибо за прекрасный вечер, Маркус, — вымученно улыбнулась она.

Он расхохотался. Возмутительно! Лизетта обиженно отвернулась, но Килиан схватил ее за руку и потащил прочь от парадного фойе, в маленький закуток с телефоном. Втянув ее в полумрак кабинки, Маркус прикрыл за собой дверь и посмотрел на Лизетту. Здесь было тепло и немножко душно.

— Весь вечер об этом мечтал, — промолвил он и поцеловал ее.

Именно этого она и добивалась. Именно этого и ждал от нее Лондон. Однако ничто на свете не подготовило девушку к тому, как лихорадочно она ответила на поцелуй Килиана. Он так крепко прижал ее к себе, что она ощущала каждый дюйм его тела. Приобняв Лизетту, Килиан сорвал с нее накидку, осыпал поцелуями плечи и шею, застонал и снова нащупал губами ее губы.