Фиона Макинтош - Хранитель лаванды

— Да, — удивленно ответил полковник.

— Простите, что прерываю ваш ужин. Я позволил себе навести справки и отыскал вас. Вам депеша от генерала Штюльпнагеля. — Военный извлек из планшета конверт. — Я его адъютант.

Генерал Штюльпнагель! Лизетта совершенно не представляла, каким образом главный комендант Парижа связан с канцелярией Килиана. Впрочем, они оба играли важную роль в военной кампании в России, но затем были переведены на административную службу, подальше от Берлина. Оба из знатных прусских семей, оба потомственные военные. Может, они давние друзья? Стараясь не выказать интереса, Лизетта не упускала ни малейшего нюанса их разговора, ни малейшей смены в позе или выражении лица Килиана.

— Лучше было бы отослать депешу в министерство. Я буду там с самого утра.

— Генерал сожалеет о причиненном неудобстве, но его письмо касается церковных праздников. Он крайне занят, но завтра утром у него есть просвет в расписании… Вы можете им воспользоваться. Поэтому он меня и послал к вам в столь неурочный час.

Лизетта не могла понять, лжет адъютант или нет. Килиана озадачило неожиданное появление посыльного, возбудило в нем какие-то подозрения.

— Я обязательно прочту, спасибо.

Адъютант кивнул и отсалютовал.

— Генерал будет ждать вас завтра утром.

Килиан ответил ему небрежным жестом, наполовину отвернувшись.

Лизетта смотрела вслед посыльному. Все казалось в порядке вещей — ведь идет война. Девушке не хватало опыта, чтобы понять, нормально ли беспокоить полковника вечером в ресторане. Реакция Килиана, его некоторая нерешительность наводили на подозрения.

Полковник покачал головой.

— Простите за очередное беспокойство.

— Ну, в этот раз, похоже, что-то важное, — заметила она.

— Честно говоря, понятия не имею. Ничего, скоро узнаю. — Он небрежно сунул письмо в карман, но девушка уловила ложь.

— А вы близко знакомы с генералом Штюльпнагелем? — невзначай спросила она.

— Почему вас это вдруг заинтересовало? Лизетта, милая, вам не обязательно изображать интерес к моей работе.

— Я ничего не изображаю, — спокойно отозвалась она. — Прошу прощения. Генерал — известная личность в Париже, а мне все интересно. Понимаете, я совершенно не привыкла к светской жизни.

Килиан улыбнулся.

— Ваша застенчивость очаровательна. Но, сдается мне, Лизетта, вы способны чувствовать себя уверенно в любом кругу…

— Надеюсь, это комплимент, — заметила она, пригубив вино.

— Не сомневайтесь. Вы станете украшением любой компании. И, отвечая на ваш вопрос — у меня с генералом шапочное знакомство, мы обмениваемся приветствиями на официальных мероприятиях, только и всего.

Очевидно, Килиану не хотелось обсуждать полученное письмо, однако Лизетта не унималась — ведь перед ней замаячил выход на высочайшее командование в Париже.

— А ваша работа пересекается с кругом его интересов?

— Вот завтра утром и узнаю.

Килиану явно прискучил этот разговор. Лизетта улыбнулась и попробовала зайти с другой стороны.

— А мой крестный его знает. Он отзывается о нем как о человеке высоких моральных принципов.

— Надеюсь, все мы таковы.

— Увы, в военное время моральные принципы всегда страдают, — небрежно заметила Лизетта. Интересно, на что удастся спровоцировать полковника этим заявлением?

Глаза Килиана удивленно расширились.

— Мы собираемся обсуждать за ужином философские темы?

Уловка не сработала. Он ничего не выдаст.

— Ох, простите, разумеется, все это очень скучно. Нам лучше обсудить вашу популярность. Посыльный был шестым мужчиной, подошедшим к нашему столику… Вдобавок вас посетили четыре прелестные гостьи.

Килиан обрадованно засмеялся.

— Вы считали? — Он покачал головой. — Похоже, все они просто умирают от любопытства. Мужчины хотят знать, кто вы, а женщины ревнуют.

— Из-за того, что я с вами?

— Вы меня не поняли. Вы не подозреваете, какой эффект оказываете на присутствующих.

Он накрыл ее ладонь своей. Лизетта едва не отдернула руку, но не потому, что ей стало неприятно — напротив, ее сильно влекло к нему. В описаниях он казался старым и унылым — бессердечный высокопоставленный офицер. Как ни странно, рядом с ним легко и хорошо.

— Много ли у вас было романтических увлечений, Лизетта? — спросил полковник, когда они чокнулись бокалами в ожидании главного блюда.

— Это очень личный вопрос! А если бы я вас спросила о том же? — поддразнила она.

— Вы уже знаете о тех женщинах, которые что-то для меня значили.