Фиона Макинтош - Хранитель лаванды

Командующего группой армий «Запад» сменили — верный признак наступающей паники. Шербур пал, де Голль организовал временное правительство, а генерал Дольман скончался от инфаркта после поражения при Шербуре, хотя ходили упорные слухи, что на самом деле он покончил с собой. Было объявлено, что Роммель получил в Нормандии серьезное ранение. Килиан покачал головой. Оккупированная Франция — последний оплот германского могущества — понемногу высвобождалась из-под власти завоевателей.

Дурные вести лишь укрепляли в Килиане верность заговору. Как жаль, что из предыдущих попыток ничего не вышло — возможно, тогда бы Германии удалось хоть отчасти вернуть утраченное достоинство. Если ничего не предпринять в самое ближайшее время, союзники разобьют врага наголову и сами расправятся с Гитлером. Тогда не будет никаких договоренностей, никакого перемирия. Иногда Килиану казалось, что уже слишком поздно, время упущено.

Покушения на фюрера неоднократно проваливались, и Килиан почти не надеялся на успех очередной попытки заговорщиков свергнуть тирана и спасти остатки чести. Гитлер издавал бессмысленные и жестокие приказы, приводя в отчаяние генералов и ослабляя армию.

Килиан неспроста удерживал Лизетту подальше от себя. Гестапо с удовольствием «расспросит» ее. Одним из излюбленных методов получения информации было притапливание жертв в ванне.

Письмо Лизетты, хотя и нежное, без сомнения, не было обычным любовным посланием. Видно было, как тщательно она выбирала слова. Что же она хочет предложить ему? Их последний разговор вышел натянутым. Килиан содрогнулся, припомнив, что намекал ей на существование заговора. А если она как-то причастна к агентурной сети союзников?

Все разрешилось бы, если бы только он мог поговорить с Штюльпнагелем, но комендант находился в отъезде, связаться с ним было невозможно. Килиан в очередной раз проклял свою неосведомленность.

Внезапно зазвонил телефон. Полковник схватил трубку.

— Килиан слушает.

— Полковник Килиан, к вам подполковник фон Хофакер, — звонко отрапортовала секретарша. — Вы примете его? Он просит всего лишь несколько минут.

Пульс Килиана забился чаще.

— Да, разумеется.

— Будет исполнено.

Полковник уставился на трубку в руке. Вот оно! Штюльпнагель упоминал, что фон Хофакер — единственный, кому можно доверять. Должно быть, он принес вести о заговоре. Килиан перевел дух, спрятал письмо Лизетты в ящик стола и одернул мундир.

Раздался властный стук, и дверь отворилась.

— Подполковник фон Хофакер, — доложила секретарша.

— А, фон Хофакер. Надеюсь, вы принесли мне необходимые сведения?

— Полковник Килиан, — отсалютовал вошедший, — так точно, вот они здесь.

— Входите, присаживайтесь. Позволите предложить вам что-нибудь выпить?

— Нет, спасибо, полковник.

Они оба улыбнулись секретарше, и она вышла из комнаты.

Как только дверь захлопнулась, Килиан тихо выдохнул:

— Что нового?

Фон Хофакер поморщился.

— Две неудачные попытки за последний месяц.

Потеряв дар речи, Килиан уставился на подполковника. В кабинете воцарилась тишина. Килиану казалось, что фон Хофакер слышит стук его сердца.

— Почему мне ничего не сказали? — Полковник рывком поднялся из-за стола.

— Все происходит так быстро и тайно, что мы и сами не знали, — пожал плечами фон Хофакер. — Я понимаю, вам нужно было знать заранее, но мы все в таком положении.

— Расскажите, что случилось.

— Первая попытка произошла в начале месяца…

Лицо Килиана вытянулось.

— Что произошло?

— Исполнитель счел, что план не сработает. Нам со стороны легко злиться, но не мы же спускаем курок. Для этого нужен подходящий момент. — Фон Хофакер откашлялся и продолжил: — Затем была еще одна попытка…

— Когда? — Килиан чуть не сорвался на крик, но взял себя в руки и прошептал: — Расскажите же!

Фон Хофакер нервно огляделся и продолжил:

— План предусматривал убийство Гиммлера, поскольку от него было бы еще больше проблем, чем от Гитлера. Гиммлер на собрание не явился, попытку покушения в очередной раз отложили.

— У Гитлера жизней больше, чем у кошки!

— Полагаю, тут вы правы, полковник. И наконец, последняя попытка должна была состояться сегодня, но фюрера неожиданно вызвали из кабинета. Я сам обо всем только что услышал.

Килиан в досаде сжал зубы.

— И что теперь?

— Запаситесь терпением, полковник. Мы попытаемся снова, — отозвался фон Хофакер.