Данил Гурьянов: Любовь языком иносказаний

Когда же наступает сезон отпусков, разлука с Наилем становится во много раз больше, чем за выходные, и традиционной уборкой настроение уже не поднять, я куда-нибудь уезжаю. Иногда в какой-нибудь дешевый дом отдыха, и тогда Скарлетт приходится отдавать на время Римме, но чаще всего еду летом к родителям в деревню. Тогда уже Скарлетт я беру с собой, даже несмотря на то, что приходится ехать на поезде. У родителей я отдыхаю душой, как-то забываю обо всем, живу словно в другом мире. Когда, приехав, сквозь стекло останавливающегося вагона вижу на перроне Валю с Дашей, не выдерживаю и начинаю плакать, а когда мы вместе уже сходим с автобуса и я оказываюсь рядом с родительским домом, моей цитаделью, в душе просто все переворачивается. Родители у меня уже старенькие, больные, только по дому ходят и по огороду, но энергии у них молодым занимать. Вале уже сорок восемь лет, а мама все пытается за нее всю работу переделать, она для нее до сих пор ребенок, а я так уж и подавно. Отец тоже уже слабенький, но все норовит что-нибудь сделать тайком от нас, вплоть до того, что в баню однажды стал воду таскать. Я ему кричу: «Пап, ты что, с ума сошел?!», а он мне: «Да я по полведерка, доченька, по полведерка». Все хозяйство на себе держит Валя, дочь одна, без мужа воспитала. А Даша, какая девчонка! Добрая, целеустремленная, талантливая! Мечта любой матери, я и сама-то ее люблю как родную дочь. Этим летом, закончив школу, собирается в Москву ехать, поступать в какой-нибудь из театральных ВУЗов. Все ее отговаривают, но она непреклонна. «В тебя, Нельк, пошла!» — отмахивается мама. Семья моя любимая…

Когда отпуск подходит к концу, начинаю думать об отъезде, возникает ностальгия по своей квартирке, укореняется тоска по Наилю… Вскоре опять дорожные сумки и пакеты, беснующаяся на поводке от волнения Скарлетт, слезы на глазах, когда обнимаюсь у калитки с моими старичками, щемящее сердце, когда уже на вокзале трогается мой вагон, а Валя с Дашей идут по перрону за моим окошком насколько это возможно, и мы машем руками, пока не исчезаем из вида друг друга.

Затем снова моя квартира. Чистая, но запылившаяся за время моего отсутствия, с остановившимися часами. Наступает мой прежний мир, и вот я уже бегу на работу, чтобы увидеть там после разлуки Наиля. Так проходит моя жизнь.

Проходит незаметно, как бы без изменений, порой мне даже кажется, что я живу в каком-то вакууме, где даже не существует времени. Но время существует, оно не остановилось, оно продолжает выкидывать переработанное настоящее в прошлое, принимаясь за новое сырье в виде будущего. Особенно остро я это чувствую, когда встречаюсь с людьми, которые долгое время занимали определенное место в моей жизни, но сейчас куда-то отнесены течением судьбы, и, увидев их, я понимаю, как много времени уже прошло.

Подобная встреча произошла у меня совсем недавно. Возвращаясь с работы, я пошла дорогой, которую с двух сторон оккупировали разборные палатки «челноков» (еще одно незаметно появившееся истечение нашего времени). Быстро шагая, я незаинтересованно скользила взглядом по лоткам, пестрящим яркими, дешевыми и повторяющимися товарами, как вдруг услышала женский голос, громко и задиристо кричащий матом. Мало того, что нетрадиционная лексика была на редкость в оригинальных склонениях, так особую перчинку еще задавало плохо выговариваемое «р» кричащей. Оживившаяся, я посмотрела на ругающуюся женщину — маленькая, в красной куртке и в меховой завязывающейся шапке, она обзывала торговку из противоположного ряда, при этом то и дело отворачивалась от нее, словно выражая этим презрение к сопернице, но услышав ее ответ, не выдерживала и с азартом поворачивалась снова. Мелкое лицо кричавшей вдруг показалось мне знакомым, я пригляделась, эта женщина тоже ответила мне взглядом… Боже мой, так это Ларочка! Бывшая секретарша проектного отдела несколько лет назад сама бросила работу в Институте ради того, чтобы торговать на рынке, но после этого я ее до сих пор ни разу не встречала.

— Миллион лет! Миллион лет не виделись! — закричала мне Ларочка. — Привет!

— Привет! — засмеявшись, подошла я к ней.

Нас объединяли любимые 80-е, глядя друг на друга, мы вспоминали эти времена и потому искренне обрадовались встрече.

— Ну, как ты? Как дела? — продолжая улыбаться, первой спросила я.

— Да нормально, — традиционно ответила Ларочка и специально громко добавила важную подробность своей жизни: — Кругом одни придурки!