Данил Гурьянов - Любовь языком иносказаний

— Помнутся!.. — приглушенно воскликнула я, пытаясь высвободиться из-под Андрея. Он в это время дотрагивался носом до моего бюстгалтера.

— Да помнутся же! — снова шепчущим голосом воскликнула я, не в силах расслабиться на чьих-то пальто.

Тогда Андрей поспешно приподнял меня и прислонил к закрытой двери. Мне вдруг стало смешно. Неужели все это происходит со мной? Андрей расстегнул штаны, слегка согнул ноги в коленях… Меня окончательно рассмешила эта его жабья поза, но ему были безразличны мои ощущения — лишь бы я не была против. Была ли я против? Но ведь я давно этого хотела. Правда, желала, чтобы это происходило с любимым принцем, в шикарном замке, на огромной кровати, при мерцающих свечах и в течение нескольких часов… Но все оказалось не так. Сзади в мою спину впиралась дверь, а со всех сторон окружал потный Андрей — эгоистичное животное, которое в силу своей ограниченности не может позволить любовнице насладиться им и потом собой. Я сказала «любовнице»?! то есть это я теперь наконец-то стала таковой? Да, стала. Только вот взгляд моих глаз, направленный через плечо Андрея на безразличную темную мебель, сейчас такой, какой, наверно, был у Муму, когда она поняла, что ее сейчас утопят. Мне хотелось закрыть глаза, спрятаться от всего, что я вижу и испытываю, или попытаться что-то представить, но я была настолько зла на себя из-за происходящего, что специально не хотела себе помочь. «На, жри! Ты же этого хотела!» — словно говорила себе я.

Через несколько секунд Андрей уже заправлял рубашку в брюки, стараясь не смотреть на меня. Я тоже отвернулась, мне было жутко стыдно. Андрей неразборчиво пробормотал что-то неуверенно-ободряющее и юркнул в приоткрытую дверь.

Я медленно села на край кровати, прямо на полы чьих-то пальто.

— Дура… — тихо пробормотала я, обхватив голову руками. — Дура… Боже мой, какая дура, дура!

Ради чего я отдала все, зачем? Я не получила не только удовольствия, но даже и радости знания. Лишь огромное разочарование, плевок в раскрытую душу, грязь!

Из моих глаз покатились слезы. Что на меня нашло? Почему я так вела себя? Зачем произошло все это? Я чувствовала себя использованной, беззащитной и ненавидела за это Андрея. Всю меня охватила горечь, апатия. Хотелось исчезнуть куда-то в небытие, забыть все, не сидеть сейчас на этих пальто в темной спальне, слыша, как за стеной бесятся под музыку люди.

Мало ли что хочется… Эту жестокую фразу я усвоила давно и прочно. Сейчас нужно будет встать, что-то делать, привести себя в порядок… Да, именно привести себя в порядок нужно сначала. Я достала из кармана юбки платочек и, подойдя к настенному зеркалу, вытерла размазавшуюся от слез тушь, затем протерла правую ногу, почувствовала, как снова наворачиваются слезы, переборола их, разогнулась, заправилась и осмотрела себя в зеркало полностью… Увидев свое отражение, отвернулась. Мне было противно смотреть, ведь это была уже не та Неля.

Неожиданно дверь в спальню с шумом распахнулась, и в мое убежище ворвалась музыка, свет и все гости, которые, выстроившись паровозиком, пританцовывая и громко подпевая, обходили всю квартиру. Увидев меня, они, не прекращая движения, стали звать меня к себе. Я пыталась отказаться, но они стали проявлять еще большую настойчивость, и тогда я, чтобы не обращать на себя чересчур пристального внимания, поспешно встала в ряд, положив руки на плечи женщины передо мной.

«Паровозик», сделав круг в спальне, вернулся в тесную прихожую, где с угрюмым, бесцветным лицом стояла какая-то толстая женщина в тельняшке и в синих трико. Когда «паровозик» заворачивал в гостиную, я заметила, что Андрей с другими мужчинами курит на кухне. Значит, Андрей — это все же не сон, не сон! Это все было! Но я поверить в это до сих пор не могу! Ведь вот я, такая же, как и раньше!.. Уже не такая…

Все, хватит, отплясалась! Не могу больше быть здесь, думать об этом!

Я пошла одеваться. В коридоре Тамара закрывала дверь за женщиной в тельняшке.

— Соседка приходила жаловаться, — пояснила она мне. — Ну ладно бы снизу, а эта же сверху! Че ей, на потолки что ль прыгают, прет она уже! Прям противно!

— Тамар, ты стервенеешь.

Подруга пропустила мое замечание мимо ушей.

— Ты че, уже уходишь что ль? — косо взглянула она на меня.

— Угу, — не раскрывая рта, произнесла я, надевая пальто.

Я стояла спиной к Тамаре, но видела ее отражение в зеркале и заметила, что она хочет мне что-то сказать, но не решается.

— Че это, — запинаясь, начала она, — ты там с Андреем делала?