Данил Гурьянов - Любовь языком иносказаний

— Ах, вот оно что? А тебе нравилась та смиренная овечка, которая четыре года влюбленно смотрела на тебя из-под полуопущенных ресниц? Тебе, наверно, это доставляло тщеславное удовольствие, правда?

— Какая же ты идиотка, оказывается!

— А ты эгоистичный чурбан!

— А ты дура!

— Грубиян! Да как ты смеешь обзывать женщину?!

— Пьяную женщину, — играя всем своим лицом, ехидно вставил Наиль. Эта его мимика, взгляды, голос сводят меня с ума!

— Подонок! — отреагировала я и поняла, что больше всего на свете хочу сейчас сложить оружие. — Если я и пьяная… то только от любви!

Миллион раз я думала о том, как когда-нибудь сделаю это признание. Я хотела, чтобы это было очень романтично, не так, как произошло у нас сейчас. Впрочем, романтики у нас будет еще достаточно, судя по тому, что мне ответил Наиль.

— В таком случае я тоже пьян, — тихо произнес он, и я почувствовала его движение ко мне.

Я подошла к окну. В коридоре никого не было. Наверно, на днях я смотрела старую итальянскую мелодраму.

Меня действительно назначили новым начальником нашего отдела. Вера Сергеевна ушла на пенсию, даже не устроив традиционного прощального вечера. Алевтина после инцидента на свадьбе на работу пришла невозмутимая и самоуверенная, будто ничего и не произошло. Всем своим существом она излучала такой холод, что никто не смел заговорить с ней о происшедшем. Ульяна и Наиль теперь приходили и уходили вместе, в целом же их отношения по работе не изменились, только Ульяна то и дело по-хозяйски клала руки на Наиля и постоянно нарочито громко говорила ему о том, что им нужно сделать ДОМА.

Что касается меня, то за последнее время и совершенно издергалась из-за повышения в должности, свадьбы Наиля. Все эти дни после свадьбы я убеждала себя в том, что история закончена, что я должна начать новую жизнь. Я старалась не смотреть на Наиля, вообще не замечать Ульяну и Алевтину, при виде которых думала, что могла оказаться всего лишь следующей в очереди.

Тамара поддержала мое решение начать новую жизнь. Она сказала, что я прежде всего должна найти себе мужчину, а я подтвердила, что в этом-то и заключается смысл моей новой жизни. Тамара пригласила меня на день рождения своего мужа, убеждая, что там будет много незнакомых мне людей и, возможно, я даже встречу кого-нибудь…

В подарок Гене я взяла одеколон прибалтийской фирмы «Дзинтарс» (для таких случаев у меня стояло несколько дорогих парфюмерных изделий — их по блату доставала с работы Люда), тщательнейшим образом привела себя в порядок и отправилась к Тамаре.

В ее небольшой квартире была удивительная чистота, в гостиной уже был накрыт стол, на диване сидели несколько незнакомых мне пар, из включенного магнитофона негромко звучали «Дикие лебеди» Софии Ротару.

Тамара познакомила меня с гостями, сама поспешила открывать дверь еще кому-то. Я села в кресло, продолжая пустой разговор с новыми знакомыми. Из коридора послышались приветственные возгласы, смех. Сняв верхнюю одежду и обувь, новые гости тоже зашли к нам улыбаясь и кивая головами.

Улучив минуту, я поспешила к Тамаре на кухню.

— Тамар, а где Гена со Светочкой? — я стала помогать ей нарезать хлеб.

— Ой, говорить о нем не хочу! — отмахнулась Тамара. — Скотина неблагодарная! Он уже вчера вечером пришел пьяный, сволочь, устраивал тут… Светочку я к родителям отвела, чтобы она не слышала этот мат, ну… Ой, Нель, я не могу, не могу уже! — Тамара тяжело опустилась на табуретку. — Ни совести, ничего у человека нет! Ведь все одна я доставала, готовила, крутилась — ради чего? Ради чего? Чтобы сегодня утром услышать: «Я тебя не просил об этом»? это только потому, что я ему опохмелиться не дала, если бы ты знала, какие тут бляки из-за этого летели, о-о, двери с петель слетали!

— Ой, дурак… Ой, дурак… — качала я головой, сочувствуя подруге.

— Где он сейчас шляется — я не знаю. Его же коллег пригласили — что мне им говорить? Эх, Неля, Неля, — устало произнесла она, — я тебе порой так завидую! Пришла, сама себе хозяйка, что еще надо? А здесь мат-перемат, эта рьяная рожа, если бы ты только знала, что это значит быть женой алкоголика…

— Тамар, каждому свое, — тяжело вздохнула я, зная, что мне завидовать не стоит.

Грязная посуда, громыхая, подскакивала на столе, отодвинутом дабы освободить место танцующим вглубь комнаты. Абсолютно все, кто ранее сидел за этим столом, теперь танцевали, визжа и подпрыгивая.