Гюстав подумал, что посыльный, конечно, уже предупредил Лоранс и она будет ждать их на аэродроме. И тут же забыл о ней; мысли его перескочили на Беллони, на Фридберга. Да, теперь они у него в руках!..
Лоранс ждала.
Начинало смеркаться, а Гюстав все не ехал. Она не строила особых иллюзий, но все же где-то в глубине души надеялась, что он быстро покончит с Беллони, улучит минуту, чтобы заехать за ней; и они вместе проделают путь до аэродрома. В четыре часа она уже перестала надеяться. «А что, если мне туда пойти?» — спрашивала она себя. И тут же сама себе отвечала: «А если он тем временем заедет сюда?»
Гюстав снова уезжал от нее — таков уж он есть, Гюстав. И тут ни она, ни он ничего не могли поделать. Но как жаль, что он такой! И она размечталась, думая о том, как было бы хорошо, если бы он был обычным простым человеком, без особых желаний, без этой жажды деятельности, — человеком, который принадлежал бы только ей и думал бы о главном, а не о том, что его сейчас занимает. Но нет, — ведь любила-то она Гюстава, а не кого-то еще, и, значит, должна любить таким, каков он есть. Однако сердце ее невольно сжималось, а тревога росла по мере того, как гас день. Скоро в квартире стало почти совсем темно.
Шаги на лестнице. Нет, это не шаги Гюстава: она узнала бы их сразу. И тем не менее стук в ее дверь.
— Кто там?
Она открывает и по силуэту в темноте угадывает, что перед ней — мальчик. И притом — в форме. Тем временем он произносит:
— Посыльный из «Рюля». Вы будете мадам Лоранс Рабо?
Валлоне назвал фамилию Гюстава: он ведь не знал другой.
— Да, я.
— Мосье Рабо велел вам передать, что он задерживается и поедет прямо на аэродром, чтобы не опоздать на пятичасовой самолет. Он просит вас приехать туда на такси.
— А-а, у вас есть такси внизу?
— Нет, я приехал на велосипеде. «Рюль» ведь рядом.
Она отпускает его. Поспешно натягивает пальто. На это у нее уходит лишь несколько минут, так как, выйдя на лестницу, она еще слышит звук его удаляющихся шагов.
Вот она и на улице. С грохотом проносится трамвай, мчатся машины. Такси? Нет, чья-то машина. Но ей ведь нужно такси. Она идет по улице на запад, на стоянке — ни одного такси.
Она начинает корить себя. Надо было пойти в обратную сторону, к Английскому бульвару. Она сворачивает налево и шагает к морю. На ее часах — тридцать пять минут пятого. Если повезет, то она успеет.
— Не волнуйтесь, пожалуйста: подъезжаем.
Валлоне лавирует, как может, среди машин и грузовиков, образовавших пробку в конце бульвара. Гюстав смотрит на свои часы-браслет: без двадцати пять. Придется сразу же пройти на посадку: портье в «Рюле» забронировал ему место, выдал билет, — он положил его рядом с письмом Беллони в свой бумажник, старый бумажник, с которым он никогда не расстается. Губы его кривятся в гримасе — гримасе радости, немного жестокой, напоминающей оскал хищника при виде добычи. Перед глазами его возникает ссутулившаяся фигура Беллони, он пишет письмо, подписывает, — приятно все-таки одерживать победу!
— Вот мы и на улице, которая ведет к аэродрому, — говорит Валлоне. — Теперь дело пойдет быстрее. Как только подъедем, вы мигом выскакивайте и бегите к контроле ру. А я принесу ваш чемодан. Мадам Лоранс уже там, наверно.
Конечно, там, — должна же она проводить победителя, почти уже добравшегося до вершины власти, думает Гюстав. А жизнь? Они еще наживутся. У них будет время насладиться жизнью в их новом доме, в Симьезе, который он ей преподнесет. Он съездит за бумагами в Курпале; даже если возникнут затруднения, он как-нибудь договорится с мэром: он может теперь все, Гюстав, у него есть деньги. Ну, а если ничего не выйдет, на крайний случай он вспомнит, что он — Ребель, хотя на имя этого человека, должно быть, уже выписано свидетельство о смерти. Но он может заставить признать себя, сослаться на провал в памяти, на депрессию, — он может снова стать Ребелем со всеми вытекающими отсюда последствиями. И вот Ребель и Рабо сливаются воедино, они уже одно целое. Что подумала бы Лоранс, если бы он ей сказал?..
Он громко смеется. Валлоне, услышав его смех, спрашивает:
— Вы довольны?
Да, Гюстав доволен. Он потирает руки. Он сильный, могущественный, никто не в состоянии его сломить. Он — и Рабо и Ребель. Он — все.
— Вот и приехали. Выскакивайте скорее, мосье Гюстав. А я поставлю машину и подойду к вам с чемоданом.
Гюстав ступает на землю. Смотрит направо, налево: Лоранс нигде нет.
Лоранс не находит такси и на стоянке, что напротив бывшего «Негреско». Что делать? Вернуться на площадь Альберта I? Нет, идти на запад, в сторону аэродрома — всег-таки она будет двигаться в нужном направлении, да и потом вдруг какой-нибудь таксист вывернет из боковой улицы на бульвар. Она идет быстро. Потом начинает бежать: на часах ее — без двадцати пять.
Читать дальше