— Сварить тебе кофе?
— Пожалуйста, кто же откажется от твоего кофе!
— Тебе оно сейчас очень кстати.
— Да. Разговор с Беллони будет не из легких, и засыпать мне в это время ни к чему.
Он сделал попытку рассмеяться, стараясь казаться веселым.
— Я не то имела в виду, — сказала она.
— А что же?
— Я подумала, что оно тебе наверняка будет кстати, раз… раз ты снова вынужден куда-то ехать.
Эта мысль пришла ей в голову на лестнице. Скорее даже предчувствие. У женщин, которые любят, бывает такое: мысль приходит вдруг, не порожденная ни логикой, ни рассуждением. Просто он был рядом с ней, она вновь его обрела — и вдруг почувствовала, что обрела лишь на миг, что она скоро его потеряет.
— А мне в самом деле, наверное, придется уехать.
— Я так и знала, — сказала она.
Она не знала — только опасалась, но так сильно, что считала уже неизбежным этот новый отъезд, эту новую разлуку.
— Видишь ли, — пояснил он, — Фридберг сейчас в Европе, в Швеции, и мне нужно его увидеть.
— Это, должно быть, необходимо?
— Абсолютно.
Она не возмутилась, не заплакала, но ее спокойствие не обмануло его: оно объяснялось не разумом и не смирением, а лишь усталостью, схожей с той, какую ощущала в свое время Глория, с той, какую однажды в жизни почувствовал он сам.
— Это надо, — сказал он.
— Конечно, раз ты так говоришь.
— И уеду я, по всей вероятности, сегодня к вечеру.
Он увидел, как голова ее и плечи поникли, и это горе, придавившее ее, согнувшее, — горе, которое она пыталась от него скрыть, — было тяжелее ему, чем любые упреки, любые резкие слова.
— Значит, вечером тебя уже не будет со мной?
— Нет, Лоранс. Хотя ты знаешь, как я тебя люблю.
— Знаю. Знаю, что ты любишь меня безоглядно. Знаю, что любишь по-своему. Знаю, что любишь так, как умеешь любить.
— Раз ты так считаешь, наше счастье спасено.
— Или погублено!
— Ну вот, — сказал он с намеренным раздражением, — опять ты за свое! Уже и в прошлый раз… Что за ребячество!
— Лучше быть ребенком и бездумно наслаждаться жизнью, чем взрослым, которому некогда жить.
— Нельзя же всегда оставаться детьми.
— А кто об этом говорит? И кто может так думать? Но я не возражаю, когда ты говоришь, что я дитя. Да, я дитя, дитя, которое любит тебя, любит так, как умеют любить только дети.
— А я, значит, уже не способен любить?
— Нет. Так любить не способен.
— Ну, а раз не способен, ты, очевидно, скажешь мне в один прекрасный день, что я тебе надоел, и пригрозишь уйти от меня?
— Я? Никогда! Я буду любить тебя, как ребенок любит взрослого, не требуя больше того, что ты можешь дать. Но со мной все равно останется мое горе, уверенность в том, что ты мог бы жить иначе и лучше. Нет, будь покоен: я не брошу тебя, пока я тебе нужна. Я достаточно люблю тебя, чтобы довольствоваться тем, что ты готов мне дать. Но, конечно, мне хотелось бы, чтобы ты был другим… И какой-то момент мне даже казалось, что ты другой… человек, способный пожертвовать всем…
— Ради любви? — спросил он с намеренно едкой иронией, которая оскорбила ее.
— Нет, ради жизни… просто жизни.
— Но ведь я живу!
— Я имела в виду такую жизнь, которая стоит того, чтобы жить.
Он подошел к ней и по-отечески ласково погладил ее по щеке.
— Вот видишь, — сказала она, — ты обращаешься со мной, как с ребенком!
— Конечно. Ты же сама призналась, что ты дитя. И так оно и есть, моя радость. А я — человек взрослый и веду себя, как положено взрослому.
— Взрослому определенной категории, — поправила она его.
— Сознающему требования, выдвигаемые жизнью… и свою ответственность…
— Все зависит от того, что под этим подразумевать. Ты, видимо, подразумеваешь свою ответственность передо мной и потому лишаешь меня того, о чем я прошу, и даешь то, что, по-твоему, должно составлять предмет моих желаний: дом, роскошь, комфорт… которые мне вовсе не нужны… ну и средства для воспитания детей — успокойся, я пока еще не жду ребенка, но ничего не стану делать, чтобы помешать ему явиться на свет, хотя ты пока еще не нашел времени обеспечить его отцом.
— Но ведь у нас же нет детей.
— А могли бы и быть — во всяком случае, в проекте. Для этого, вместо того чтобы заниматься ненужными разговорами, тебе достаточно было бы побыть со мной в спальне. Это не требует много времени, и я бы не отказала тебе — ведь я тебя люблю. И тем не менее я думаю о том, что, когда ты был в Париже, ты не смог выкроить время, чтобы съездить в Курпале.
Читать дальше