Георгий Горин - Формула любви (Повести и пьесы для театра и кино)

— Прасковья ее звали, — вмешалась тетушка. — Лепили ее с Прасковьи Тулуповой! У деда Лешиного была тут одна… извиняюсь…

— Неважно, с кого ее «лепили», — с улыбкой ответил Калиостро. — Истинный художник копирует не натуру, но лишь свое воображение. Думаю, вы это понимаете, друг мой, — добавил он, обращаясь к Алексею, — и не ждете от меня портретного сходства?!

— В общем-то… конечно, — растерянно пробормотал Федяшев. — Но с другой стороны… я думал — будет похожа.

— Материализация идей есть материализация идей! — строго заметил Калиостро. — Она зримо воплощает фантазию. С первоосновой же сохраняет лишь общие контуры. Тем более что и сама модель у вас… в скверном состоянии. — Он внимательно оглядел статую. — Вы роняли ее, что ли?

— Говорила, не надо трогать… Говорила, — запричитала Федосья Ивановна.

— Она стояла в парке… — начал пояснять Федяшев. — Я подумал: там дождь, голуби…

— Ах как неосмотрительно! — покачал головой Калиостро. — Идеал нельзя отрывать от почвы! Нарушаются магнетические связи! Извольте водрузить на место! И немедленно! Теперь уж даже и не знаю, как она будет выглядеть, ваша Лаура…

— Лаура? — воскликнул Федяшев. — Не Лаура ли это, воспетая великим Петраркой?

— Когда-то она была ею, — спокойно ответил Калиостро. — Я же говорю: она являлась миру под разными именами: Лаура, Джульетта… Даже и не ведаю, какое имя она выберет в нашем веке? Может быть, Мария? Вы не возражаете, сударыня? — Он повернулся к Марии и в упор посмотрел ей в глаза.

Мария вздрогнула, но выдержала взгляд и ответила:

— Отчего же! Это честь для меня. Не я сама, то хоть имя мое послужит чьей-то любви.

— А вы, сударь? — Калиостро вонзил свой взгляд в Федяшева.

— О! Это прелестное имя! — Федяшев нежно посмотрел на Марию. — Да я и внешний облик вашей спутницы воспринял бы с радостью…

Наступила пауза. Маргадон от неожиданности икнул и с недоумением посмотрел на магистра.

Калиостро побледнел, закрыл глаза. Его лицо исказила гримаса, словно он ощутил физическую боль. Однако он взял себя в руки и через секунду улыбнулся.

— Должен вас огорчить, друзья! Сейчас мне было видение… — Он еще раз оглядел статую. — Галатею будут звать ЛОРЕНЦИЕЙ!

После обеда хозяева и гости разбрелись по своим комнатам на полуденный отдых.

Маргадон и Жакоб от нечего делать опробовали столы в биллиардной.

— И здесь тоска! — сказал Маргадон, забивая очередной шар. — Кормят до отвала. Двери не запирают. У ключницы попросил три рубля — дала и не спросила, когда отдам. Честное слово, Жакоб, они меня доконают!!

— Погрузитесь в себя, сэр! — посоветовал Жакоб. — В тайники своей души…

— Там холодно и страшно, — отмахнулся Маргадон. — Лучше уж заботиться о теле.

Он увидел, что мимо окон идет розовощекая Фимка, и отложил кий.

— Селянка! — крикнул он. — Подь сюда… Фимка покорно подошла:

— Чего изволите?!

— Хочешь большой, но чистой любви? — бесцеремонно сказал Маргадон.

— Как не хотеть! — ответила Фимка.

— Однако! — ухмыльнулся Маргадон. — Мне нравится твоя простота. Придешь сегодня в полночь на сеновал?

— Придем-с… — сказала Фимка. — Только уж и вы приходите. А то вон тот сударь тоже позвал, а опосля испугался…

Маргадон удивленно уставился на Жакоба.

— Она с кузнецом придет! — спокойно объяснил Жакоб.

— С каким кузнецом?

— Дядя мой… Степан. Он мне заместо отца.

— Какой кузнец? Зачем кузнец? — изумился Маргадон. — Я не лошадь!

— Благословлять, — простодушно сказала Фимка. — Вы ж изволите предложение делать или как?

Маргадон секунду обалдело смотрел на нее, потом его ус нервно задергался:

— Ступай, селянка! Видишь, играем. Не мешай!

Из окна своего кабинета Федяшев увидел, как из дома вышла Мария. Он поспешно завязал галстук, надел новый сюртук и спустился вниз.

Мария сидела в беседке возле пруда и печально смотрела на водную гладь…

Сзади послышался шорох. Она испуганно оглянулась, увидела Калиостро.

— Извините, что прервал ваше уединение, — сказал Калиостро. — Мне сейчас было послание от вашего папеньки.

— Как? — ахнула Мария. — Где же оно? — И нетерпеливо протянула руку.

— Мысленное послание, — улыбнулся Калиостро. — Он явился ко мне во сне… Выглядел хорошо. Пульс ровный… Дыхание размеренное… Румянец.