Стивен Доунс - Париж на тарелке

Для того чтобы открыть «ресто дю кёр», то есть «рестораны сердца» (Колюш назвал столовые для бедняков именно так), знаменитому комику предстояло проявить фантастическое упорство. Впереди его ждали бюрократические препоны высотою с Эверест. Однако не без помощи влиятельных друзей и при поддержке средств массовой информации Колюшу удалось преодолеть все сложности. Простые французы пожертвовали миллионы франков. Первая благотворительная столовая открылась 21 декабря, чуть меньше чем через три месяца после передачи. Очень быстро каждый мужчина, женщина и ребенок во Франции знали о благотворительных столовых. Сам же Колюш очень удивлялся тому, как из (по его же словам) «дурацкой идейки» смогло получиться такое важное и масштабное дело. Через полгода после первого успешного зимнего «сезона» Колюш погиб в автокатастрофе: врезался на мотоцикле в грузовик неподалеку от Канн. И сейчас некоторые французы считают, что имел место заговор и Колюша убили. Для правящего класса он был словно бельмо на глазу. Недавно во Франции состоялся опрос: «Кого вы считаете самым великим человеком своей страны?» Колюш занял пятое место.

На сегодняшний день его организация крупнейшая из благотворительных во Франции. На проведение зимней кампании 2004/05 годов четыреста семьдесят тысяч жертвователей внесли деньгами и продуктами сорок один миллион евро. Сорок пять тысяч работников организации роздали шестьдесят семь миллионов обедов. Организация дала крышу над головой двум тысячам семистам бездомным. На дорогах действуют девяносто пять передвижных пунктов питания. Было организовано семьсот пятьдесят пять культурных мероприятий. Все это очень бы понравилось Колюшу. Впрочем, пожалуй, мне не стоило читать книгу, пока я в вагоне метро. Тем более что еду по весьма многолюдной и оживленной четвертой линии. Я гляжу на страницу сто восемьдесят девять и застываю. Она совершенно чистая. На ней лишь одна цитата из Колюша. Думаю, ее взяли из его концерта, пожалуй где-то из середины, когда публика уже стонет от хохота. Повисает тишина, Колюш хихикает и кричит так, что все слышат его размазанный французский выговор: «М-э-э-э-э уи-и-и-и-и-и!» Тишина. Смех. Колюш хихикает: «Какая у меня самая главная задача?» Его слова летят во тьму зала словно ракеты. Тишина. «Жить дальше!» Шум. Гогот. А я снова плачу.

Моя племянница Магали живет недалеко от того места, где я остановился. Надо пройти немного дальше по бульвару. Ее квартира расположена на шестом этаже. Лифт отсутствует. Такие квартиры французы называют «не забудь купить хлеба». По площади она меньше той, что я сейчас снимаю, но тем не менее очаровательна. Здесь Магали не только живет, но и работает. Она художник-иллюстратор. Работает по найму. Что более (или менее) важно (зависит от вашего пола), ей скоро тридцать (пусть даже большинство народу говорит, что выглядит она на девятнадцать), и у нее обычные для женщины ее возраста «проблемы с мужчинами». Магали роскошная миниатюрная блондинка с карими глазами и особенной, золотистой кожей, которую так и хочется потрогать.

Мы встречаемся у выхода со станции метро «Анвер». Она извиняется за пятиминутное опоздание. Ну как ее не простить? Магали мило улыбается. Она закутана с ног до головы, на руках — перчатки; на голове — розовый вязаный берет с розочкой. (Береты в этом сезоне очень популярны.) Нам предстоит отправиться на другой конец города. Мы собираемся поужинать в стейк-хаусе, который нам настоятельно рекомендовали. А потом нас ждет самое сексуальное парижское кабаре «Крейзи Хорс».

Мне нравится проводить время с Мэгги (или Мэгги Уилс, или Мэг Уилс, как мы зовем ее в Австралии). Мы с ней обнимаемся и рука об руку отправляемся по улице. Мне нравится, как на нас смотрят люди. Прочесть мысли парижан не составляет никакого труда. Мэг Уилс выглядит очень юной, и я с грустью понимаю, что на ее фоне кажусь гораздо старше. Поездка в метро наводит Мэг на мысль, связанную с очень важной для нее темой. Она с радостью вышла бы замуж и завела детей, но дело в том, что мужчины, с которыми она встречалась в последние годы, в том числе и парень, с которым встречается сейчас, не готовы ни к моногамии, ни к отцовству. В наши дни мужчины могут заняться куда более интересными вещами. Мне остается только согласиться с ней и выразить сочувствие — ничего толкового я посоветовать не могу. Говорю лишь, что во времена моей молодости верность и брак были в моде. И менять пеленки было можно. Что люди, собственно, и делали. Сейчас подобный подход к жизни в прошлом.