Эйтан Финкельштейн - Пастухи фараона

Военной службе — само собой — особое внимание. Действующую армию увеличить в полтора раза, срок службы установить в 25 лет, пехоту и кавалерию преобразовать, флот расширить, открыть новые военно-учебные заведения.

Царствование свое Николай I начал войной с Персией, потом пошел на Турцию, продолжил воевать Кавказ и Среднюю Азию, свирепо подавил восставших поляков и венгров, поддержал турецкого султана против мятежных египтян, австрийского императора — против итальянцев.

Николай I заслужил всеобщую нелюбовь европейцев, имя его вселяло страх в души соотечественников. Все это, однако, не мешало ему энергично выстраивать здание государственной казармы, всякого и каждого расставлять по своим местам. Тем же, кто указанное место занять не желал или от исполнения регламента уклонялся, он объявил войну. И застонала Россия и покорно, помня о декабре 25-го, побрела в казарму.

Был, однако, в стране народ, который к государственной казарме отношения не имел. Николай I узнав об этом, решил дело исправить. В первый же год своего правления он объявил войну «внутреннему врагу» — двум миллионам еврейских подданных, решив исправить их путем суровой военной дисциплины.

Хотя евреи в Российской империи, равно как и русские купцы, воинской повинности не отбывали, кое-кто давно вынашивал мысль брать их в солдаты. «Кое-кто» — отнюдь не военные. Еще в 1820 году министр финансов Гурьев предложил брать с евреев по рекруту за каждую тысячу рублей недоимки. Его преемник, граф Канкрин, дабы приостановить рост еврейского населения, предложил привлечь евреев к натуральной воинской повинности на особо тяжких условиях. «…Надобно сначала и почаще одну половину мальчиков от 13 до 15 лет отдавать на фабрики, другую обратить в солдаты. Взрослого рекрута оценивать в тысячу рублей, малолетнего — в пятьсот», с немецкой пунктуальностью калькулировал сей финансовый гений, прославившийся тем, что запретил открывать в России банки, строить железные дороги, выделять кредиты промышленности.

Однако ж сей проект оставался без движения до той поры, пока не попал на глаза Николаю I в виде записки Третьего отделения. «Записка об обращении евреев к пользе Империи через привлечение их к исповеданию православной веры и т. д.» гласила, что лучший способ сделать из евреев «полезных граждан» — брать с них рекрутов вдвое против христиан, сдавать евреев в солдаты в как можно более раннем возрасте, дабы легче было обратить их в христианство. Держать же еврейских солдат надлежало в такой обстановке, чтобы они не могли исполнять законы своей веры.

Замысел Третьего отделения пришелся царю по душе; тут же распорядился он составить проект устава о воинской повинности для евреев с отступлением от Общего устава. Проект был незамедлительно составлен, но принятие его затягивалось: администраторы Западного края опасались волнений в подведомственных губерниях, в петербургских же канцеляриях полагали разумным включить царский проект в общую реформу еврейской жизни, работа над которой требовала времени. Император же горел нетерпением; в обход сановников он приказал министрам заготовить указ и 26 августа 1827 года поставил под ним высочайшую подпись.

Исключительность еврейской рекрутчины, и без того тягостной, бросалась в глаза. «Евреи, представляемые обществами при рекрутских наборах, должны быть в возрасте от 12 до 25 лет… Евреи малолетние, то есть до 18-ти лет, обращаются в заведения, учрежденные для приготовления к военной службе», — гласили пункты устава.

Конечно, институт кантонистов был создан отнюдь не специально для еврейских малолеток: дети солдат, находящихся на действительной службе, считались собственностью военного ведомства и с 10 лет отправлялись в кантонистские школы для подготовки в солдаты. Однако, согласно Общему уставу о воинской службе, в солдаты забирали мужчин с восемнадцатилетнего возраста. Для детей вдов и единственных сыновей в семье были сделаны отступления. Малолетних же евреев указано было брать из всех семей без разбора, причем годы подготовки в срок действительной службы не зачитывались — служить евреям-кантонистам предстояло 31 год!

Да ладно бы служить; солдаты-евреи менее всего были предназначены для усиления армии, и без того насчитывавшей миллион штыков и сабель. Главное было в другом — переломить, перевоспитать, вынудить принять крещение. Пытками, битьем, голодом.

Исключительность еврейской рекрутчины подчеркивал и тот пункт Указа, согласно которому солдаты-евреи должны служить непременно в восточных губерниях, предпочтительно — в Сибири. Ясно, в чужих, далеких от дома краях «исправить» еврея-солдата, то есть принудить к крещению, было несравненно проще. Конечно, тот, кто шел служить в 18 лет и старше, был уже укоренен в вере, предан традициям, часто состоял отцом семейства. Такой мог и выстоять. Ну, а если от семьи отрывали ребенка, не прошедшего даже бар-мицву? [40] Бар-мицва — Сын завета (иврит) . Совершеннолетие, которое в соответствии с Галахой наступает у мальчиков в 13 лет, когда они после необходимой процедуры становятся полноценными членами общины и обязаны соблюдать все предписания религии. Многие из них гибли, устилая своими трупами дороги в далекие края. Но и те, кому удавалось добраться до мест назначения, были обречены медленно угасать в казармах, превращенных в камеры пыток. Недаром родные и близкие, прощаясь с малолетними рекрутами, оплакивали их, словно мертвых.