Эйтан Адам - Рука к перу, перо к бумаге

Только камни да камни,
И ни бусинки влаги.
И последние капли
Досыхают во фляге.
С рюкзаком не остынуть.
Пот течет по затылку.
Я иду по пустыне
В черных пыльных ботинках.

Где-то – вниз повороты,
Где-то бегают дети,
И купается кто-то
В водопадах Эйн-Геди.
Я от солнца не жмурюсь,
Хоть палит неуклонно —
Со свободой целуюсь
Возле страшного склона.

А века – будто зримы:
Солнце жарит нещадно
Там, где в горле у Рима
Костью встала Массада.
Солнце катится быстро
Поперек небосклона
И тихонько садится
Где-то возле Хеврона.

Человечество залезло в норы.
В вираже заносит шар земной.
Но ревут под крыльями моторы
Кровью заведённые людской.
Треснуло крыло посередине,
Чёрный шлейф густеет за хвостом,
Облака закрыли путь наш синий,
И в огне родной аэродром.

Пристегните ремни! Пристегните ремни!
Лишь посадка «на брюхо» возможна теперь.
Но под нами всё камни, деревья, да пни.
А что хватит на всех парашютов – не верь!
Пристегните ремни! Пристегните!
До конца затяните ремни!

Сзади приближается погоня,
Впереди заслоны ПВО.
Вся земля видна, как на ладони:
Ни шоссе, ни поля – ничего.
Всем, о славе бредящим – наука:
Миф о героизме – не для вас!
Задохнуться лишь золою друга
Вам достанется в последний час!

Пристегните ремни! Пристегните ремни!
Сколько пота и крови – чужой и своей.
Мы вперёд прорывались во имя мечты,
Овладевши которой ликует злодей!
Пристегните ремни! Пристегните!
До конца затяните ремни!

Избежать паденья невозможно.
Кончилась мечта, конец и нам.
И сгорит жар-птица непреложно,
Словно никому не нужный хлам.
Грохнется об землю, как подкова,
Грудою металла без лица!..

Но взлетает птица-феникс снова
В ожиданье нового конца!

Пристегните ремни! Пристегните ремни!
Мы восстали из праха – и снова летим!
Над землею мечта зажигает огни,
Но рожденным в пещерах полёт нетерпим…
Пристегните ремни! Пристегните!
До конца затяните ремни!

Под снегом Санта-Катарина
Бела, как шапка бедуина.
Под ней пустыни грозный лик.
Рыжебородого Синая
Клыки коралловы, сверкая,
Пронзают море напрямик.

Воды коралловое ложе
Покрылось зеленью. А кожа
Земли растрескалась по швам.
И Иорданская долина
Под небом синим и пустынным
Сечет планету пополам.

О, где ж еще такие виды!
В подводный сад Семирамиды
Не въехать гордо на коне!
И рай небесный отраженный,
И ад земной, песком сожженный,
Сошлись в береговой волне!

Покрылось небо облаками.
Над аравийскими песками
Поднялся огненный туман.
Грозе-спасению я внемлю.
Но дождь песком падет на землю,
Вновь сух небесный океан.

Как первобытное рубило,
Что в щели на века застыло,
Так здесь навеки лег Синай!
Лег меж двумя материками,
Меж небом и двумя морями,
Вобрав в себя и ад, и рай!

Непонятно – сон или не сон.
Вечер, но ни грамма я не выпил.
А москвич над гаванью Кишон
Вспоминает молодость под «битлов».

Сколько нам отмерено недель?
Лучше бы не знал я и не ведал!
Кружка пива на Мерказ Кармель,
На закуску – сигарета «Кемал».

Словно сели на пятнадцать лет,
И встречаемся на пересылке.
Каждый день, как новый километр,
Приближает к роковой развилке.

Чем-то встретит старая Москва:
Гласность, перестройка – или «Память».
Мы же, как прожектор маяка,
Будем продолжать ему сигналить.

Будем ждать подвохов от властей
И ругать то цены, то налоги,
Позабыв тоску очередей,
Позабыв тоску о честном слове!