Андрей Дитцель - Кентавр vs. Сатир

Пропал мальчик, зовут Мэтт. Если до него дозвониться, говорит, что мы с Ваней суки (аршлохи) и он больше не хочет нас видеть. Правда, нежно очень говорит. И добавляет: «Ну, может быть, через выходные».

Предположение по многим признакам подтвердилось: Лучшая Подруга промыла мальчику мозги. Мы с Ваней — распущенные старые козлы (даром что сама подруга будет постарше нас), пользующиеся Мэттом. Поэтому не надо с нами ходить в кино, бассейн и на выставку Макса Эрнста. Лучше уделять больше времени самой Лучшей Подруге, которая не подведёт, не обидит, поймёт. А тут ещё и красивую куртку подарила.

В одном из отсмотренных на гей-кинофестивале фильмов действие разыгрывается в швейцарской глубинке. Юный механик Юлиан любит машины, горы и аккордеон. «Открывается» он лишь своей лучшей подруге. Из сочувствия или по другим причинам та подстраивает ему встречу с карикатурным пидорасом из города. Дело доходит до постели, но у Юлиана ничего не получается. В спальню врывается подруга. Во время разбора полетов она заявляет, что уверена: Юлиан — не голубой.

Дорогие геи, приобретая на птичьем рынке Лучшую Подругу, убедитесь, что у неё нет клыков и желез для распрыскивания серной кислоты. Дорогие лесбиянки, и вы берегитесь Лучших Друзей.

Ваня не даст соврать, что всё так и было. Утром по магазину метался бородатый мужик и спрашивал каждого покупателя, где ему найти картофельный салат. Наконец, его перенаправили к сотруднику, который с серьёзнейшим видом указал, как пройти к нужной полке.

Снова встретились в очереди перед кассой. Мужик пританцовывал от нетерпения с банкой желанного салата — традиционное немецкое блюдо из плохо отваренной картошки и майонеза, ещё и в самом несъедобном варианте — с кусочками сала, — и (!) бутылкой какого-то напитка, за которую ему, видимо, не терпелось приняться. Очередь не двигалась. Тогда он открыл бутылку и жадно отхлебнул… Все увидели, что он пьёт из горла. Самый что ни на есть настоящий ирландский ликёр «Бейлис». Если бы очередь не тронулась с места, он бы и салатом закусил.

Занятно, что я практически никогда не выпиваю лишнего, исключений два — домашнее вино с чебоксарской родней и шипучка на Альстере во время бала прессы. На этот раз отправился домой пешком, проветриться, по каналу. Было безлюдно. Изрядно прошёл, встал на парапет и стал ссать в воду. И тут совсем рядом раздалось робкое: «Извините?..» На протяжении необитаемой набережной между ратушей и Эльбой я нашёл единственный пятачок, на котором сидело двое рыбаков. Встал к ним вплотную и ещё помочился на поплавки. Чем руководствовался мой внутренний навигатор — загадка.

Ваня в командировке, я плавал вчера и позавчера поздно вечером. Почти никого не было, ночь тиха, над открытым бассейном клубится пар. Никто не мешает, но и красивых мужчин маловато. Недавно мы с Ваней раскрутили парня прямо в общей душевой. Правда, окончательно отстреляться уединились в кабины для переодевания.

По спорткомплексу дефилировал дедушка, лет семидесяти, в женском купальнике с накладками на месте бюста. В руках он держал сумочку с блёстками. Я подумал, что это глюк, но позже мы ещё раз пересеклись в раздевалке. Дедушка натягивал леопардовые лосины и сапоги на высоком каблуке.

Это — специфика нашей части города.

Ваня позвонил с автобана и сказал, что на автозаправке ему отсосал дальнобойщик. Я сразу вспомнил портовую стоянку грузовиков, запах дизеля и пота, нетерпеливые руки, — мой случайный знакомый перевозбудился и кончил тогда, едва разобравшись с презервативом. Но на моей памяти ещё не случалось, чтобы суровые мужики сами предлагали отсосать или чтобы я их выебал в жопу.

Ваня мой герой.

Чтобы не гадать в будущем, было ли, например, в год солнечной активности 300 или 500 спартанцев, заведён реестр. Веду я его, по понятным соображениям, на чувашском языке, но стенографическим шрифтом. Поэтому вероятность потери информации минимальна.

Должен сказать, что мы с Ваней живём, вопреки слухам, удивительно целомудренно. У нас набирается всего дюжина общих любовников. (И лишь один из них идеален — не сексуальный партнёр, а скорее инцестуальный брат.) Видимо, всё объясняется неосознанным стремлением к красивым числам.

Немецкие числительные — это мрак, все, наверное, знают. Про себя я долго произносил все эти zweitausendsiebenhundertzweiundachtzig по-русски. В быту — первое, что приходит в голову — это касалось запоминания номеров телефонов. Только не спрашивайте, пожалуйста, в сотый раз, «на каком языке думаешь», — естессно, на котором в конкретной ситуации говорю. Лишь диктуя кому-то телефон или номер банковского счета, я до сих пор притормаживал: циферки мысленно записывались на мысленный лист бумаги, а уже с него зачитывались по-немецки. Так вот, на седьмом году жизни в Германии (что интересно — и гражданство теперь можно запрашивать) я стал вставлять в русскую речь немецкие цифры. Натыкаясь в тексте на 2782, долго соображаю, как это будет на родном языке.