Гай Давенпорт - 1830

Именно избирательное сродство сплетает разрозненные частности нашего мира в ту искусственную ткань, чью сущность мы воспринимаем как красоту. Вот эта высокая китайская ваза — ведь как богата она соответствиями! Г-н Китс подметил справедливое сходство изящной греческой урны с девой в зябкой чистоте своей непорочности. Разве не грудь Паллады, если верить преданию, послужила формой первой аттической вазе?

Впервые состояние всеобщей связанности я осознал с запахом жимолости, когда размышлял над тем, как Сафо ощущала соответствия поразительной красоты девушки с величественной грацией корабля. Разве корабли не убраны грудью парусов, не расписаны теми богатыми, смело распахнутыми глазами, которыми египтяне наделяли Изиду, а эллины — Диану? А помимо этих волшебных очей на носах своих величественных судов греки рисовали изогнутого дугой дельфина, рыбу Аполлона, которого связывали с водяной жизнью чрева.

Сходства, сходства. Слушая, как княгиня Потемкина играет на клавесине арии из Zauberfloеte [19] "Волшебная флейта" (нем.) Вольфганга Моцарта, я слышал, как душа гота может повенчаться с дщерями юга, объединив точный расчет немецкой песни с чистотой итальянской.

Впервые я увидел княгиню Потемкину, когда она выгуливала пару гончих на фоне фриза берез. Она была гибка, как эти белые деревья, и стройна, как ее благородные псы.

Предания и романы пространно рассказывали мне о дамах Испании и Италии, а своими глазами я видел лучезарных англичанок, капризных, томных барышень Виргинии. О русских же княгинях я знал не больше, чем о дочерях Татарии или сумрачных королевах Абиссинии.

Подобно строгой и гордой дочери Байрона, Анна Потемкина была математиком. Она обнаружила странные и необъяснимые узоры среди простых чисел в том возрасте, когда девицы Ричмонда и Балтимора знают едва ли больше нескольких танцевальных па вальса, умеют немного вышивать шерстью и по нашивкам отличают майора от полковника. Одним туманным вечером я узнал, насколько прекрасно она играет на арфе — высокой серебряной арфе, сделанной в Равенне, подле которой она сидела с осанкой Пенелопы у ткацкого станка.

Если на клавесине руки ее плели танец чисел и живо гарцевали сквозь прогрессии точных разрешений, на струнах арфы ее пальцами владел иной дух. Здесь она импровизировала, оставляя какую-то мелодию andante, намекавшую на Аравию, грезить в паузе, уводившей к жаркому arpeggio цыганской чужеродности.

Княгине было угодно признать мое восхищение, осведомившись о моем положении в этом мире. Думаю, едва ли я был для нее джентльменом; да и само понятие "джентльмен" в России неизвестно. Я был никем с неким подобием вежливых манер.

Тем не менее, одна из способностей гения — заставлять малости заходить далеко.

Я мимоходом упомянул маркиза де Лафайетта, и, поразившись, она серьезно кивнула.

— Генерал, знаете ли, — гражданин Соединенных Штатов согласно акту нашего Конгресса. Я имел честь командовать ополчением во время его визита в Виргинию.

Она, похоже, испугалась, не затеяла ли она того, чего не сможет остановить.

Я обмолвился о Томасе Джефферсоне.

— Ах! Джефферсон! Не могли бы вы объяснить на словах, каков он, effectivement [20] На самом деле (фр.) ?

— Он несколько походил на гудоновского Вольтера, отважился предположить я.

Когда я с ним обедал, он был очень стар. Глаза его были добры и суровы. У него была привычка промакивать уголки глаз большим носовым платком.

— Вы ведь были очень молоды, когда вас представили?

— Это случилось на моем первом году в университете, который он основал. Ему нравилось приглашать студентов к обеду, всегда по нескольку человек, чтобы с нами можно было побеседовать.

Я описал ей свои посещения острова Салливэна около Форта Моултри [21] Форт Моултри — укрепление на острове Салливэн на входе в гавань Чарльстона, Южная Каролина. Первоначально назывался форт Салливэн, во время Американской Революции 28 июня 1776 г. удерживался американским гарнизоном под командованием полковника Уильяма Моултри (1730–1805) против нападения британской эскадры из 10 кораблей, после чего и был переименован в честь полковника. В 1807-11 гг. был отстроен заново, и в апреле 1861 года укрепление использовалось армией конфедератов для бомбардировок форта Самтер. Сейчас на территории форта располагается могила Оцеолы, вождя племени семинолов, содержавшегося здесь в плену во время Семинольских Войн. , когда служил в Армии. Это заинтересовало ее больше, нежели государственные мужи.