Гай Давенпорт - 1830

Все мои детство и юность на Северную Америку падали величественные звездные дожди. Целые ночи напролет фейерверки метеоритов шипели и вздыхали по всему небу, прежде чем я сочинил свое первое стихотворение о нове, вспыхнувшей перед взором Тихо Браге [7] Датский астроном, 14 декабря 1546 г. — 24 октября 1601 г. В 1572 году из своей лаборатории в замке аббатства Херидсвад наблюдал рождение "новой звезды" в созвездии Кассиопея. В своей первой работе "De Nova Stella" (1573) он установил, что его нова — это звезда, лежащая за орбитой Луны. , и написал свой первый рассказ о призраке коня, выскочившем из каскада пламени, как только леониды изобильно пролились на землю — люди уже много столетий такого не припоминали. Огонь, падающий огонь. Ночь Св. Лаврентия походила на Четвертое Июля в Вашингтоне, и весь ноябрь серебряные и красные аэролиты, струившиеся из созвездия Льва, градом сыпались наземь. Два часа в виргинском небе я наблюдал ракетный огонь — густой, будто снегопад.

Свой первый рассказ, сказал я. Вернее было бы сказать — свой единственный рассказ. Он произошел из той Германии разума, чьи царственные министры — барон фон Харденберг (он как раз лежал на смертном одре, когда Пьяцци впервые заметил Цереру-скиталицу) и тот двойной человек, кто создал Кота Мурра как Эрнст Теодор Вильгельм Гоффманн [8] Э.Т.В.Гоффманн (24 января 1776 г. — 25 июня 1822 г.), один из самых значительных немецких романтиков, поменял свое последнее имя из любви к музыке и особенно — к Моцарту, но произошло это гораздо раньше, чем он начал писать. (или же сам был создан им), а Ундину сочинил как Эрнст Теодор Амадей Гоффманн. Ах Господи! а нам достался Эндрю Джексон [9] Боевой генерал, прославившийся военными действиями против индейцев, род. 15 марта 1767 г., ум. 8 июня 1845 г. Седьмой президент Соединенных Штатов (два срока, 1829-37), чье правление было ознаменовано жестокими противоречиями по поводу прав штатов на самоопределение, банковской политики, переселения индейцев и т. д. Человек крепких убеждений, железной воли и вспыльчивого темперамента, Джексон пользовался президентской властью без зазрения совести, и правление его вошло в историю США как "век Джексона". !

Однако стихи свои я заимствовал у мира звезд. Огонь Германии — это свечение дымящихся каровых озер, лунный свет в тумане, двусмысленная духовность их философии. Германский ум обитает в глубинах подобно Ундине и обладает когтями подобно Мурру. Как дома он чувствует себя в ночи, ему снится его жизнь, и живет он в своих сновидениях.

Огонь же арабских звезд холоден и далек, и существует он в бессчетных лабиринтах замыслов, в чудовищах, выхваченных остриями света, в туманностях, в утраченных вселенных мерцающей звездной пыли, в мертвых лунах.

Сказав, что столетие станет веком огня, я, повидимому, думал как о германском пламени духа, ревущем в материи, так и об арабском огне гораздо более тонкого горения, различимом далеко не всеми. Не фон Харденберг ли первым проник в подлинную природу света, когда предпочел переселиться в ночь? Ночь ведь — не только полумрак земной, падающий наружу, в пространство, подобно конусу тени.

Она также устремлена внутрь и вниз земли и человека. Он свою ночь обрел в гротах морских, и богиней его, при всем его благочестии, была русалка. Хладный пламень ее чешуи станет знаком этого столетия.

Неужели я действительно сказал все это князю Потемкину?

В нашей первой беседе по моем прибытии в Санкт-Петербург он говорил об электричестве и локомотивах, о водяном паре и часах. Не сможет ли электричество породить общественную справедливость?

— Ваши рабы в Виргинии, наши крепостные здесь, в Московии, говорил он, разве машины не освободят их от труда?

Мы обнаружили разломанную Цереру в ту минуту, когда начался век. В первые три года столетия мы также нашли разбитую Палладу, загубленную Юнону и ярчайшую из всех четырех потерянных скиталиц — разорванную Весту.

Паллада. Афина, разумная. Она выжила в нас, словно под сенью какой-то ужасной ненасытной птицы — вороны гуннов или обычного ворона готов. А Веста и Юнона, невеста и мать — мы отыскали их знаки. Знаки, знаки.

Что за предзнаменование сулят они нам, хотелось мне сказать князю, но мысли свои я оставил при себе. Церера и Паллада, тело и разум, душа земли и наша душа.

Юнона, душа чистая, благодатная, зрелая. Веста, душа по-прежнему таящаяся, сознающая лишь себя самоё, нетронутая, подобная пружине.

И всю жизнь мою звезды сыпались дождем.