Константин Смелый - Кругом слоны, Миша

Вальгрен ждал её на верхней ступеньке, с надкушенным бутербродом в руке. Что там? спросил он, отступая. Полина махнула рукой. Парнишка-официант навернулся с лестницы. Жить будет. Она пошла к столику. Вальгрен двинулся следом. А что с Мишей? спросил он из-за её спины. Миша плохо себя чувствует, ответила Полина, не оборачиваясь.

Они съели бутерброды и выпили сок. Разговор не клеился. Вялое замечание — односложный ответ — тишина. Во-первых, кино попалось идиотское. Оба жалели о потраченном времени, но Сёрен хоть заснул на середине, счастливый человек. Ей пришлось эту муть авторскую терпеть до конца. В котором, естественно, ничего не прояснилось, да и нечему там было проясняться.

Так ей и надо. Сёрен же предлагал остаться дома, приготовить что-нибудь тайское. Нет же, потащила его в кино за тридевять земель. А могли бы поужинать раз в неделю по-человечески. Посмотрели бы Melodifestivalen с Катькой вместе, чтоб не голосовала за своего Эрика сорок два раза. Или Дэнни у неё в этом туре фаворит? Дурёшка. Опять спустит все деньги с мобильника, будет ныть ходить всю неделю. Во-вторых — ну какой тут вообще разговор? Как после такого разговаривать? Миша Ветренко, дюжина ножей в спину субботнего вечера. Продрал глаза, герой-любовник. Очнулся от зимней спячки длиною в жизнь.

Она обещала Сёрену, что на обратном пути поведёт машину. До последней минуты хотела сдержать обещание. Только у машины поняла, что накрутила себя до нерабочего состояния. Сослалась на внезапную дурноту и забралась назад, чтобы сидеть «свободней». Сёрен не сказал ни слова. Чмокнул в висок, сел за руль, спросил, можно ли включить радио. Полина просунула руку между кресел и коротко сдавила его запястье. Спасибо. Включай что хочешь, само собой.

За городом, когда свернули на шоссе, она достала мобильник. Набрала сообщение: «Таня, это Полина. Если можешь, будь в скайпе около 23. Насчёт Миши». Сохранила в папке «Черновки». Несколько минут слушала, как Сёрен мурлычет под своё рокабилли. Смотрела, как несётся мимо зимний лес, подсвеченный фарами. Потом открыла черновик и добавила: «Срочно». Долго не могла найти номер. Начала бояться, что стёрла. Пять раз промотала книжку в обе стороны и только на шестой заметила, что телефон Иры Кемоклидзе введён дважды: сначала кириллицей, потом латиницей.

Полина открыла номер под латиницей. Ну конечно, вот же он. На +49 начинается. Ой ты мать моя Мата Хари. Она тихо прыснула, закрыв ладонью рот. Когда этот номер вводила? Года три назад? Могла бы у Катьки на лбу написать маркером — всё равно бы не заметил. А если б заметил — рявкнул бы только: «Полин, сотри там у Катьки со лба! Измазалась где-то». И всё. И пошёл сериал смотреть.

Она прикрыла глаза и глубоко вдохнула, пытаясь сбить закипающую ненависть. Этого ещё не хватало. И так взвинчена выше люстры.

— Перестань, — прошептала она по-русски. — Сейчас же перестань. Перестань его ненавидеть. Получил уже своё.

Телефон фиолетово вспыхнул у неё на коленях. Вздрогнул. Соскользнул на пол. Она подобрала его и открыла полученное сообщение: «Doma ok. 23.45. Mogu srazu v Skype. Tebe ne pozdno?»

«Нет, не поздно», — набрала Полина. — «До скорого».

В половине двенадцатого она поднялась на третий этаж. Прошла в свою комнату. Сёрен засел внизу, в гостиной, с очередной книжкой про Вторую мировую. Катьку загнали спать, смыв горючие слёзы. Не прошёл кто-то из них в финал. Кто-то из эриков и дэнни. Даже двадцать три Катькины СМСки не помогли.

А Лив так и не приехала на выходные из Евле. Младшая дочка Сёрена. Обещала и не приехала. И кто ж в неё бросит камень. Тут дыра и детство, там город и последний год гимназии. Полина ездила к ней в гости перед Рождеством. Как вошла в квартиру, чуть не разревелась от романтики. Две соседки-ровесницы, график уборки ванной, общая кухня с плакатом Регины Спектор. На холодильнике стихи помадой — про жизнь и смерть. Полина глотала чай, одурев от светлой зависти, а девчонки ныли, что в квартире напротив живёт хмырь, которого они один раз попросили взять им спиртного для вечеринки, сдуру, и теперь он шутит шуточки и слюну пускает, если попадёшься ему в подъезде. Полина видела это чмо со скользкими глазами, когда поднималась по лестнице. Нет, объявила она. Так не пойдёт. И пошла купила им шесть коробок вина про запас. На кассе у неё в первый раз за всю шведскую жизнь попросили документы. Наверное, кассиры в Евле дотошней. И всё равно: шла с пакетами из магазина, как с пятёркой в зачётке. Представляла, что прохожие смотрят на неё и не замечают, сколько лет она живёт по эту сторону двадцати одного года.